«В конце концов, у меня тоже есть деньги», — подумала она.
Ведь если ее английские соверены перевести во французские франки, получится весьма значительная сумма.
Она улыбнулась, обрадованная тем, что внесет свою долю в их семейный бюджет, и граф спросил:
— Что, кроме счастья, вызвало у тебя улыбку, моя маленькая?
— Я обрадовалась, что у меня есть какие-то деньги. Завтра они по закону станут твоими, но прежде, чем ты из гордости откажешься от них, я хочу предложить, чтобы они стали моей долей в твоих расходах на твоих друзей и других членов команды. В конце концов, это ведь моя вина, что они больше не могут оставаться пиратами.
Бофор прижался щекой к ее щеке.
— Я обожаю тебя, моя единственная, — сказал он, — и я не собираюсь спорить, потому что, как ты уже говорила, это твоя вина, что мы должны осесть на месте и вести себя как респектабельные французы. Но прежде, чем мы продадим корабль, что, без сомнения, принесет немалые деньги, нам следует сплавать на Гренаду, сообщить твоему отцу о смерти твоего кузена и убедиться, что у него самого все благополучно.
— Мы можем это сделать? — спросила Грэйния. — Я очень беспокоюсь о папе, особенно когда он вместе с мистером Мэйгрином.
— Мы отправимся вместе, так будет лучше всего. Ведь твой отец должен узнать, что ты вышла замуж, хоть и вряд ли примет благожелательно зятя-француза.
Грэйния рассмеялась:
— Отец не станет возражать. Вспомни, что он ирландец, а ирландцы никогда не любили англичан.
Граф тоже рассмеялся:
— Я об этом и в самом деле забыл! Ну что ж, если твой батюшка меня одобрит, то, когда наступят более благоприятные времена, он станет приезжать к нам в гости на Сен-Мартен, а ты сможешь бывать на Гренаде.
— Хорошо, что ты так думаешь, — сказала Грэйния. — Ведь я, так или иначе, должна присматривать за папой.
Но она понимала, что это нереально: до тех пор, пока отец дружен с Родериком Мэйгрином, вместе с ней ему не жить.
Она была совершенно уверена, что если Мэйгрин узнает о ее браке с французом, то постарается отомстить: либо сам застрелит графа, либо натравит на него английские власти.
Тем не менее, она должна узнать, что с отцом, и, если он все еще в Мэйгрин-Хаусе, под любым предлогом заманить его в «Тайную гавань».
Там она, по крайней мере, попрощается с ним перед окончательным переездом на Сен-Мартен.
Как это замечательно, что граф в очередной раз предугадал ее желание, почти еще не осознанное!
Ей ужасно захотелось поцеловать его, она прильнула к нему, и он нашел ее губы своими.
Грэйния проснулась очень рано: она была сильно возбуждена, и к тому же снизу доносились какие-то звуки. Очевидно, Жан и Анри уже встали и занялись делами.