— Ничто не доставит мне большего удовольствия! — ответил граф.
Он собрал чертежи и, держа их под мышкой, прошел к двери в противоположной стене. За ней оказалось помещение, предназначенное, судя по всему, для зимнего сада, пройдя через который, они попали в просторный зал.
— Здесь будет столовая, — объяснил граф. — Интересно, как бы вы оформили ее?
Дарсия огляделась. Каминная полка была покрыта изящной резьбой. Три окна выходили в сад.
Граф ждал ответа, а Дарсия чувствовала, что он был прав, говоря, будто она каким-то таинственным образом может читать его мысли. Казалось, ей не надо было что-то придумывать, она словно заранее знала, что ему может понравиться, как бы проникнув в его сокровенные думы.
— Ну и как? — поинтересовался он через некоторое время.
— У вас есть какие-нибудь гобелены? Вместо ответа он резко спросил:
— Кто-нибудь говорил вам о том, чем я располагаю?
Дарсия отрицательно покачала головой:
— Если откровенно, я не имею ни малейшего представления о том, чем вы владеете и владеете ли вообще чем-нибудь.
— Тогда что вам обо мне известно?
— Только то, что пожар уничтожил ваше родовое поместье и вы решили построить себе новый дом поближе к Лондону.
— Тогда я скажу вам, что среди сокровищ, спасенных из Керкхэмптон-хаус, были гобелены Бюве, созданные по рисункам Франсуа Буше.
— Никто не говорил мне об этом, — сказала Дарсия твердо, — но после ваших слов мне стало ясно, почему вы спланировали эту комнату именно так: конечно же, гобелены будут смотреться здесь изумительно. А в дополнение к ним вам понадобится обюссонский ковер.
— Вы просто пугаете меня, — отрывисто бросил граф и пошел дальше.
Следующая комната, расположенная, как поняла Дарсия, сразу же за овальным холлом, через который она вошла в дом, была задумана как гостиная. В ней уже был расписан потолок, а карниз покрыт массивным листовым золотом.
Она огляделась, отметив, что и здесь тщательно соблюдены все пропорции. Тем временем граф обратился к ней:
— Мне уже страшно спрашивать вас, но все же какой цвет предпочли бы вы для этих стен?
— Возможно, вас удивит мой выбор, но я полагаю, что хорошим фоном для картин была бы розовая шелковистая парча. Ведь эту комнату трудно представить себе без картин.
Граф подошел к окну, чтобы полюбоваться открывающимся из него видом.
— Можно попросить вас подойти сюда? — позвал он.
Дарсия подошла. Из окна открывался чудесный вид.
Сразу за подножием холма, на котором был расположен дом, начиналась равнина, простиравшаяся до самой линии горизонта, подернутой легкой дымкой тумана. Залитый лучами весеннего солнца пейзаж был настолько красив, что Дарсия могла лишь молча любоваться им, не в силах найти слова, чтобы выразить восхищение.