Обе лошади были одинаковой гнедой масти, и хозяин запросил за них до нелепости высокую цену.
Зато у маркиза появилась возможность оказать человеку услугу.
А денег было не жаль.
Так или иначе лошади того стоили.
Проезжая по Мэл, маркиз то и дело ловил восхищенные взгляды — но мужчины в цилиндрах и элегантные женщины, идущие ему навстречу в лучах весеннего солнца, смотрели не столько на него самого, что было в порядке вещей, сколько на его лошадей.
«Они станут, — подумал маркиз, — украшением моих конюшен».
Впрочем, у него в конюшнях и без того уже были, по его мнению, самые лучшие лошади в Англии.
То же самое маркиз мог сказать о своих скаковых лошадях, которых он держал в Ньюмаркете.
Он вспомнил, что должен выставить по крайней мере двух на скачки, которые состоятся на следующей неделе.
И еще надо решить, кого пригласить к себе на вечеринку.
Маркиз надеялся — потому что не был до конца уверен, — что он еще не пригласил Лессингтонов.
Как только он вернется к себе домой на Парк-Лейн, это нужно будет сразу же выяснить.
У секретаря есть списки всех приглашений, которые он разослал или получил на следующие два месяца.
Маркиз пересек Хорз-Гард-авеню — это был самый простой способ добраться до Даунинг-стрит.
Как офицер Королевской конной гвардии, он беспрепятственно достиг Уайтхолла через ворота, которые с двух, сторон охранялись солдатами.
Отсюда ему оставалось лишь повернуть направо, чтобы оказаться на Даунинг-стрит.
Только теперь маркиз задумался о том, зачем он понадобился премьер-министру.
Вызов был спешным, и маркиз, не мог его игнорировать.
В то же время всегда неудобно, когда нарушаются планы.
«Надеюсь, лорд Биконсфилд не задержит меня надолго», — подумал маркиз.
Вообще говоря, он всегда с радостью встречался с Бенджамином Дизраэли, который годом раньше был удостоен звания пэра.
Маркиз, как и королева, считал, что на сегодняшний день это, несомненно, лучший премьер-министр, который может быть в Англии.
Ее величество весьма благоволила к лорду Биконсфилду.
Он родился в еврейской семье, но был крещен и исповедовал христианскую веру. Маркиз был человеком проницательным. Он знал, что, несмотря на свое эксцентричное появление, премьер-министр именно тот политик, который в настоящее время нужен стране.
Благодаря его блестящему уму, его остроумию и дипломатическому такту этот факт не осмеливались оспаривать даже те, кто его недолюбливал.
Маркиз остановился у подъезда номер десять и был незамедлительно препровожден в личный кабинет премьер-министра.
Лорд Биконсфилд поднялся из-за стола и протянул ему руку.