Кроме того, многие стекла нуждались в замене, а пол в нескольких комнатах вспучился.
Паркет тоже необходимо было переложить заново и заменить прогнившие лаги.
Николь предвидела, что брата ждет большое разочарование.
Его обаяние, перед которым не могли устоять большинство женщин, будет впустую потрачено на тетю Алису.
Поэтому она осторожно сказала:
— Ты знаешь, милый Джимми, что тетя Алиса довольно скупа, и в последний раз, когда мы у нее были, нянюшка жаловалась, что она держит слуг на голодном пайке.
— Знаю, — ответил Джимми.
— Она никогда не подавала милостыни, и нянюшка говорит, что ей даже жалко цветов, которые она кладет на могилу мужа.
Джимми засмеялся.
— Я думал, что слышал уже все истории ее скупердяйстве, но это что-то новенькое?
— И ты действительно думаешь, — поинтересовалась Николь, — что она станет слушать тебя, если ты попросишь у нее денег на восстановление Кингз-Кип?
— Я не собираюсь просить у нее ни пенни! — ответил ее брат.
Николь удивленно уставилась на него.
— Не собираешься? — воскликнула она. — Тогда зачем нам у нее оставаться?
— Я скажу тебе позже, — уклончиво сказал Джимми.
Наконец они подъехали к большому, но довольно уродливому зданию.
Вокруг был разбит сад, за которым начинался лес.
Сад пребывал в запустении: леди Хартли жалела денег, чтобы нанять побольше садовников.
Проходя через парадное, Николь заметила, что ливрея дворецкого основательно поизносилась.
Даже гарусный жилет лакея был весь в прорехах.
«Не могу понять, — сказала она себе, — почему Джимми настаивал на приезде в это гнетущее место».
Тетя встретила их в гостиной.
— Ах, вот и вы! — воскликнула она. — Я, конечно, рада вас видеть, но теперь у слуг прибавится работы.
— Мы слишком давно у вас не были, — проговорил Джимми с одной из своих самых очаровательных улыбок. — Вы же знаете, тетя Алиса, что как глава семьи я должен поддерживать связь со всеми моими родственниками.
— Лично я считаю, что это пустая трата времени, — отрезала леди Хартли. — Но раз уж ты здесь, то, полагаю, хочешь стаканчик хереса?
— Это было бы весьма кстати после дорожной пыли, — кивнул Джимми.
Через минуту ему был подан бокал. Хереса едва бы хватило на пару глотков.
Николь, как особе еще слишком юной, не предлагалось ничего.
Она была ужасно измучена жаждой и потому обрадовалась, когда пришло время переодеваться к обеду: можно было напиться воды из бутылки на умывальнике.
За скудным обедом, состоявшим из тощего цыпленка, ей тоже не было предложено никаких напитков.
Джимми подали два бокала довольно безвкусного белого вина и маленькую рюмку портвейна.