Мужчине необходима женщина, и, раз уж герцог теперь не сражается на северо-западной границе, он вынужден искать себе женщину здесь, в Англии.
Более того, раз он уже женился, герцог хотел жить с семьей в замке, чтобы там звенели детские крики и детские комнаты, в которых вырос он сам, снова использовались по назначению.
И тогда через несколько лет он станет учить своего сына стрелять и ездить на лошади, а дочери будут расти такими же красивыми, как их мать.
Раньше он об этом не думал, но теперь твердо знал, что странная, хрупкая и какая-то неземная красота Магнолии, безусловно, добавит привлекательности женщинам рода Вернов.
Но это случится, только если она станет ему женой не на бумаге, а по-настоящему.
Чувства захлестывали его подобно неистовому потоку.
Черт побери, он хочет ее! Он хочет прижать ее к себе, хочет почувствовать, как она трепещет уже не от страха, а от желания. Хочет вынуть заколки из ее волос, чтобы они рассыпались по ее белым плечам.
Он хочет целовать ее мягкие невинные нетронутые губы, хочет почувствовать их своими губами.
Герцог отодвинул бокал: при таком наплыве чувств в алкоголе не было нужды.
И когда он уже собрался идти на палубу, чтобы найти Магнолию, за дверью послышались ее шаги.
Она шла к себе в каюту, и герцог понял, что сегодня он больше ее не увидит.
На протяжении всего следующего дня герцог чувствовал, что между ним и его женой вновь выросла невидимая стена, исчезнувшая было, когда они покинули Виллафранс.
Он заставлял себя весело и непринужденно болтать о разных вещах и усиленно делал вид, будто вчера за ужином ничего особенного не произошло.
К концу дня ему показалось, что в глазах Магнолии вновь засветилось доверие и страх опять покинул ее.
Но полной уверенности в этом у него не было.
Теперь, разобравшись в своих чувствах к Магнолии, герцог думал, что с каждым поворотом головы, с каждым движением рук, с каждой вспышкой солнечного света в ее волосах она кажется ему все прекраснее и прекраснее.
Чувство это росло и крепло в нем с каждым днем, а яхта тем временем достигла берегов Италии и вошла в Ионическое море.
Именно тогда, когда солнце палило так сильно, что после полудня невозможно было делать ничего, кроме как отдыхать под тентом, натянутым над палубой, герцог окончательно убедился, что безумно влюблен в собственную жену.
Такого он не ожидал. Теперь каждый день начинался для него с радостного предчувствия, что он снова увидит Магнолию.
А ночами герцог беспокойно ворочался на кровати, ибо он был тут, а Магнолия — за тонкой переборкой, в соседней каюте.