Каролина была убеждена, что, по крайней мере, до тех пор, пока Харриет и Томас Страттон не упрочат свои отношения, викарию следует по-прежнему пылать и гореть жаждой мщения.
«Нужно предупредить Вейна», — сказала себе Каролина и тут вспомнила, как они расстались прошлой ночью. Тотчас она рассердилась на себя, ибо больше всего Каролина презирала слабость, а ее-то она и проявила, когда позволила Вейну запугать себя и привести в состояние нерешительной слабости, совершенно чуждой ее натуре.
Ее сразило упоминание о Кэсси, но теперь, когда золотой свет утра проскользнул между задвинутыми шторами, Каролина сказала себе, что не может отказаться от Вейна. Да будь хоть тысяча таких Кэсси, она все равно не перестанет любить Вейна, а он — ее. Пусть будет что будет! Если позднее им придется жить под тенью страха, постоянно с ужасом думая о том, что может случиться, — по крайней мере, они насладятся счастьем, сколько смогут.
Каролина потянула шнур звонка и встала с постели.
— Я не поддамся, не позволю себя запугать, — сказала она вслух. — Ведь больше всего на свете я люблю Вейна. — Уже одно то, что она вновь сказала о своей любви к нему, словно придало ей новые силы — силы, которые позволят преодолеть всех демонов.
Тут она вспомнила его слова о том, что сегодня он навестит епископа. Она должна остановить его любой ценой. Ей нужно заставить Вейна думать по-своему: она твердо решила не допустить расторжения брака, даже если до сих пор их брак был всего лишь дуэлью, мучительным поединком мнений.
— Рано вы сегодня, миледи, — воскликнула Мария с порога.
— Передай его милости, — велела Каролина, — что я желаю его видеть сегодня утром по очень срочному делу, прежде чем он отправится на прогулку верхом. Выясни, когда он намерен ехать, и немедленно неси мой шоколад.
— Очень хорошо, миледи, — кивнула Мария и торопливо прошла от окна к окну, раздвигая шторы.
Комнату залил солнечный свет. Каролина ощутила на себе его ласковое тепло. Она повернула к солнцу лицо, закрыла глаза и на минуту представила, что не солнце ласкает ее, а Вейн, как он это делал, прежде чем разгневался и ожесточился против нее.
Погруженная в свои мысли, Каролина не заметила, как Мария вышла из комнаты, и очень удивилась, когда поняла, что та уже вернулась, выполнив поручение.
— Его милость получил ваше сообщение, миледи, и будет жать вас в библиотеке. Как я узнала, конюхам приказано привести его коня к половине десятого.
Каролина на минуту задумалась, а потом воскликнула:
— Мария, я придумала! Я поеду с его милостью. Вчера в сундуках, прибывших из Мандрейка, привезли мою амазонку, верно?