— Прости, что я задержалась, няня, — сказала Гермия.
— Твоя голова всегда где-то в облаках! — проворчала няня. — Ты когда-нибудь забудешь дорогу домой, вот до чего это тебя доведет!
Она взяла у Гермии корзинку, поставила ее на стол и принялась разбивать яйца в чашку, готовясь поджарить омлет.
— А почему миссис Грэйнджер хочет видеть папу? — спросила с любопытством Гермия.
— Я думаю, она опять вообразила, что умирает! — съязвила няня. — И все для того, чтобы викарий подержал ее за руку и сказал ей, что Бог ожидает ее вместе со всеми своими ангелами. Как будто Богу больше нечего делать!
Гермия рассмеялась.
Едкие замечания няни были всегда неожиданны, но она знала, что старушка любит их всех и была недовольна тем, что их отца — как она считала — нагружают сверх меры.
— А теперь идите и накрывайте, пожалуйста, на стол, мисс Гермия, — сказала она. — Я не позволю вашему отцу отправляться из дома с пустым желудком, что бы он там ни говорил!
Гермия бросилась выполнять приказание и как раз успела накрыть стол для них троих, когда услышала, что из деревни возвратилась мать.
Удивительно, что в такой маленькой деревне ее отец и мать были так загружены работой и было столько желающих прибегнуть к их помощи.
В итоге им выпадал едва час в день, когда они все могли собраться дома.
И вот теперь, когда миссис Брук вошла в дом и увидела свою дочь в столовой, она с радостью воскликнула:
— О родная, как я рада, что ты здесь! У меня такие трудности с миссис Бардес, и я обещала послать ей мою особенную микстуру от кашля. Может быть, ты отнесла бы это ей после ленча?
— Конечно, мама, — согласилась Гермия.
Мать задержалась возле открытой двери и спросила:
— Ты принесла яйца с фермы «Медовая жимолость»? Ну и что, получила миссис Джонсон какие-либо известия о сыне?
— Нет, она ничего не знает о нем, — ответила Гермия.
Мать опечалилась, и Гермия впервые подумала: много, ли есть еще таких людей, как ее мама и папа, которые проявляли бы такое большое участие к бедам и трудностям всех, кто живет вокруг них?
Если заболевал чей-то ребенок, умирал старый человек или не было вестей о парне, поступившем на службу, все это становилось их личной проблемой.
Гермия поняла, что радости жителей деревни были их радостями, а их беды — их горестями.
Она чувствовала себя как бы членом огромной семьи, хотя знала, что другие люди, такие как ее дядя и тетя, живут совершенно по-иному.
Окруженные многими знакомыми, они не ощущали реальной связи с ними и никогда о них не заботились.
Думая об этом, она почувствовала легкую боль в сердце из-за того, что Мэрилин перестала быть ее подругой, став лишь родственницей, которая не хочет больше ее видеть.