Хотя маркиз и улыбался ей на балу, он не делал попыток поговорить с нею, и когда принц-регент покинул бал, он уехал вместе с ним.
Позже, когда леди Лэнгдон и Гермия возвращались домой и пока их удобный экипаж, запряженный парой лошадей, быстро нес их вдоль Пиккадилли, леди Лэнгдон заметила:
— Ты выглядела сегодня совершенно прелестной, и герцогиня сказала, что ты, несомненно, была самой красивой девушкой в зале! Мне показалось также, что лорд Уилчестер проявлял к тебе очень большое внимание.
— Он спрашивал, нельзя ли приехать и поговорить со мной завтра, — сказала, не задумываясь, Гермия.
Леди Лэнгдон воскликнула:
— Он хотел видеться с тобой наедине?
— Да, но я этого не желаю!
— Мое дорогое дитя, не будь такой глупенькой! Разве ты не понимаешь, что он хочет сделать тебе предложение? Иначе он никогда бы не стремился видеться с тобой наедине.
— Я подумала, что у него, возможно, была такая мысль, — призналась Гермия тихим голосом, — но… я не хочу… выходить за него.
— Не хочешь выйти замуж за лорда Уилчестера? — вскричала в изумлении леди Лэнгдон. — Но, моя милая Гермия, ты, должно быть, сошла с ума! Конечно, ты должна выйти за него! Это будет самое великолепное, блестящее замужество, которого ты только можешь пожелать! Я честно скажу тебе: у меня и мысли не было, что ты сможешь завоевать сердце самого неуловимого холостяка во всем высшем свете!
Она помолчала и затем добавила, почти в шутку:
— За исключением, конечно, моего брата, который поклялся никогда не жениться!
— Почему он сделал это? — спросила Гермия совсем другим тоном.
— Разве тебе никто не рассказывал, что бедный Фавиан испытал страшное оскорбление, нанесенное ему девушкой, которой он отдал свое сердце через год после окончания Оксфорда?
— Что же случилось?
— Это была совершенно ординарная история, имевшая, однако, последствия, которые мы не могли предвидеть в то время.
— Какие последствия?
— Фавиан влюбился в дочь герцога Дорсетского. Она была красивой, очень красивой, но я всегда думала, что она не совсем такова, какой кажется.
— Я не понимаю, — пробормотала Гермия.
— Каролина была прекрасна, выглядела великолепно на лошади, что, конечно, нравилось Фавиану, и казалась влюбленной в него так же, как и он в нее.
Леди Лэнгдон вздохнула.
— Вся семья была в восторге, поскольку Фавиан только что получил титул и был так богат и так привлекателен, что являлся предметом мечтаний каждой женщины.
Помолчав, она продолжила;
— Мы все думали, что если он женится и станет проводить больше времени в деревне, чем в Лондоне, это будет превосходно для него, и возможно, отвлечет его от мыслей об армии, куда он хотел вступить.