— Братья и сестры мои, — начал Йорк, — в это тяжелое для нас время, когда неизвестная болезнь уносит наших соотечественников, я призываю вас — вспомните о Боге, усердно молитесь, и да простятся вам грехи ваши. Аминь. Будьте терпимее друг к другу, не поддавайтесь безумию и бесполезной жестокости. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь!
По залу прокатился недовольный ропот. Йорк понял, что нужно закрепить психическую власть слова над прихожанами, тогда дальше служба пойдет гораздо легче.
— Братья и сестры мои, меня зовут дьякон Стив Йорк, епископ Даллас не смог сегодня поговорить с вами. Я его ученик. Будьте снисходительны ко мне, как снисходителен строгий учитель к оплошностям прилежного, но еще незрелого ученика. Святой отец Даллас мне говорил, и я повторю слова его: все болезни приходят, как правило, к людям грешным, будьте терпимее к ближнему своему, даже если он другого цвета кожи, пола и вероисповедания. Наша церковь — открытая церковь. Каждый может прийти к нам и получить прощение, покаяние и крещение водой святой. Единственное наше требование: мы не приемлем жестокости, даже если это жестокость мужа по отношению к блудливой жене своей. Мы не говорим: жена да убоится мужа своего; мы проповедуем: жена должна любить мужа своего, а муж не имеет права поднимать руки на нее, пусть лучше покинет эту женщину. Да, это тяжелее морально, но мудрее, справедливее, и не противоречит Слову Божьему. А Господь Бог никогда не поощрял жестокость, Ибо сказано: получив удар по левой щеке, подставь правую. Бог не жесток, он милосерден, и жестокие люди не могут входить в число братьев наших. Аминь!
Временами голос Йорка срывался с непривычки, но он находил в себе силы продолжать службу.
— Верю, я, братья и сестры мои, что мы должны покаяться и через покаяние придем в Царствие Божье. Спаситель вновь сойдет на землю, и восстановятся двенадцать колен Израилевых, и новый Иерусалим, Сионом названный, будет основан на этой благословленной земле. Мы должны покаяться. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь!
Стив был несказанно счастлив. У него получилось, все заворожено слушали речь дьякона и не могли оторвать глаз. И в этот момент Йорк заметил, что на лицах нескольких прихожан стали явственно проступать первые признаки Красной Лихорадки. Может быть, у них еще с утра обнаружились эти красные пятна, просто они стали более выраженными в лучах неяркого приглушенного света? Но это уже не имело значения!
— Это они нас убивают! Жиды мормонские! Это они шлют на нас заразу! Сволочи!
Толпа моментально подхватила крик этого идиота. В направлении Стива полетела пустая пивная банка, в толпе начались стычки между мормонами и католиками, последних было меньше, но они вели себя агрессивнее, жестче. Мирные люди молниеносно превратились в зверей, жаждущих мести. Двери церкви открылись, и внутрь ворвалась толпа каких-то подонков с бейсбольными битами. «Бей жидов! Бей мормонов!» Орудуя битами, разъяренные католики стремились прорваться к Стиву, но его братья по вере стояли насмерть. На пол храма пролилась кровь. Людская масса медленно, но верно продвигалась в направлении прервавшего службу дьякона. Вслед за пивной банкой полетели булыжники, свечи упали на пол, и ковер перед иконой Христа занялся огнем. Йорк понял, что дальше оставаться здесь не только бесполезно, но и попросту опасно для жизни, и поспешил убраться с глаз обезумевшей толпы. Стив отошел вглубь храма и скрылся через алтарь, ведущий к черному выходу.