— Жалкая улитка! — яростно хрипел вожак охотников. — Как ты смел, скользкое брюхо, приползти в становище, не выполнив моего приказания!
— Теперь Быстроногий Олень — мой брат, — ответил Лус.
— Лус стал моим братом! — дотрагиваясь кончиком копья до спины Гурху, в свою очередь произнес Джар и вышел из кустов..
Гурху резко обернулся, выпустив от неожиданности Луса из рук. Одно мгновение юноше казалось, что вожак охотников задохнется от душившего его гнева. Серый Медведь поднял волосатые руки, как крылья, — так делает хищный беркут, готовый наброситься на жертву.
Джар отступил, целясь копьем в грудь противника. Вид разъяренного вожака ватаги устрашил юношу; чтобы подбодрить себя, он громко сказал:
— С копьем Быстроногий Олень сильнее Серого Медведя!..
В этот момент над обрывом появились две женщины. Они сразу поняли, что происходит на откосе между охотниками, и поспешили к ним. Одна из женщин кинулась к Гурху и, взяв его за руки, ласково уговаривая, повела за собой на площадку. Джар не мог прийти в себя от удивления: в женщине он узнал Кри. Гурху покорно поплелся за девушкой… Второй женщиной оказалась Ру.
Мужественная охотница стала рядом с Лусом, опираясь на длинное копье.
Суровый взгляд ее долго провожал Гурху.
С этого вечера Лус переселился в нишу, где ночевали Джар и Рам, — рядом с ними он чувствовал себя в большей безопасности.
Ночью Джар долго не мог заснуть. Он старался понять, чем было вызвано вмешательство Кри: любовью к Гурху или желанием спасти его, Джара? Он вспомнил, как быстро свирепый охотник подчинился Кри, и не мог удержаться от улыбки…
В это утро Лус и Рам отправились в обход без Джара. Юноша остался с Маюмом. Старик собирался на охоту; ему хотелось испытать изготовленное им гачу — орудие для лова копытных животных — длинный ремень с прикрепленными на конце шарами из камня, иногда применявшийся андорами на охоте. Маюм принес гачу из пещеры и, растянув на земле, стал проверять прочность ремня. Джар наблюдал, как старик растягивал кожу в местах, где она была скреплена высушенными сухожилиями. Ремень оказался прочным, и лицо старого вождя расплылось в довольной улыбке — она, как всегда, сопровождалась звуками, похожими на бульканье воды. Джару еще ни разу не приходилось наблюдать охоту с гачу, хотя он знал способ употребления этого орудия: ловко пущенный ремень с грузом обвивался вокруг ног животного и валил его наземь. Юноше не терпелось поскорее отправиться в степь, но Маюм как-то странно хмыкал носом и не очень торопился. Он долго копался среди шкур, выбирая нужную. Не выдержав, Джар подбежал к нему, чтобы помочь. Старейший жестом отстранил его, и юноша со вздохом уселся на корточки. Теперь весь его вид выражал полное безразличие. От Джара не укрылись лукавые искорки в глазах старого охотника, и он понял, что тот попросту испытывает его терпение. Наконец, захватив копья, гачу и шкуру антилопы, охотники тронулись в путь. Шли они так долго, что Джар, нагруженный гачу и шкурой, уже стал подумывать об отдыхе, как вдруг вдали среди кустарников замелькали рыжеватые спины пасущихся антилоп сайгаков. Животные заметили людей, но продолжали мирно пощипывать траву. Маюм свернул вросший поблизости густой кустарник. Исчезновение людей встревожило робких животных. Стараясь уловить запах двуногих пришельцев, они стали чаще поднимать свои уродливые головы с широкими носами. Охотники приближались к пасущемуся стаду, держась против ветра. Нечаянно Джар наступил на сухую ветку, раздался еле слышный треск. Антилопы мгновенно насторожились, готовые умчаться в степь. Но Джар успел натянуть на себя шкуру сайгака, и над кустами появилась голова антилопы, украшенная небольшими рогами. Стадо успокоилось и, продолжая пастись, постепенно приблизилось к кустам, где Маюм готовил ремень для броска. Но Джар все испортил: Маюм что-то шепнул ему, Джар обернулся, шкура сайгака свалилась с него и повисла на кустарнике. Этого было достаточно, чтобы перепуганное стадо вихрем унеслось в степь.