— До победы нужно дожить. Доживают Не все.
— Ты мне угрожаешь, Медведь? — поднял брови Борзов в искреннем удивлении.
— Нет. Просто констатирую факт. Он очевиден.
Борзов покачал головой:
— М-да. Знаешь, чего я не пойму, Олег Федорович? Вот ты крутой, да?
— Нет. Я просто знаю, чего хочу. И чего не хочу.
— Погоди. Ты ведь в Москве который год крутишься, репутацию мою знаешь.
Ведь так?
— Отчасти.
— И знаешь также, что несколько моих... э-э-э... недобросовестных компаньонов «покончили с собой». Так?
— Ходили слухи.
— Это были не слухи, Медведь. Это были факты.
— Пусть так. Что с того?
— Всего два вопроса. Первый. Раз ты такой упертый на дело... Ты же не мог не понимать, что трюк с пистолетом мог быть и не трюком и все для тебя завершится фатально. Тогда то, что ты задумал, так никогда и не свершится. Не состоится то, чего ты жаждешь. Дело. Но ты сидел под стволом так, будто прожил девяносто девять лет среди утомившей тебя роскоши, создал теорию относительности и теперь тебя не заботит ничто: ни земная слава, ни земная печаль. Почему? Ты ведь еще не сделал свое дело.
— Есть вещи дороже дела.
— Что же?
— Жизнь.
— И ты ею дорожишь?
— Еще как.
— Тогда почему?
— Я хочу жить так, как я хочу. Достойно. По-другому — не хочу. Я ответил?
Борзов подумал, кивнул:
— На первый вопрос. Теперь второй: что заставляло тебя сидеть под Черновым? Он здравомыслящий человек, это хорошо для налаженного бизнеса где-нибудь в Австралии, но не у нас. И не для тебя — с твоими амбициями.
— Я учился.
— Чему? — Общаться с разными людьми.
— И научился?
— Мы же общаемся с вами, Никита Николаевич. И оба пока живы.
Борзов откинулся назад, расхохотался, сузил глаза:
— А все-таки снова — «пока»?
— Да. В этом бренном мире все временно. — Олег подумал, добавил:
— Кроме того, что постоянно.
— И что же постоянно?
— Бог знает.
— Новый договор привезут к десяти. Ты его подпишешь и начнешь работать.
— Работать я начну раньше. Я имею в виду подготовительный этап. Все, что обозначено в плане.
— Сколько это займет?
— Неделю. При благоприятном раскладе.
— А при неблагоприятном?
— Две.
— Медведь... Время — категория невосполнимая. Кто не успел — тот опоздал.
И опоздал навсегда. Знаешь, как пели во времена моей молодости? «А чуть-чуть не считается...»
— Начать раньше так же плохо, как и опоздать. Это — как охота.
— Охота?
— Да. Какая разница, когда выстрелить: когда зверь еще не вышел или когда затаился... В обоих случаях — промах.
— И кто у нас — зверь?
— Пока не знаю.
— М-да. Очень много «пока». Хорошо. Делай. — Борзов сузил глаза, наклонился к Олегу:
— Вот только об одном прошу тебя, Медведь. Давай больше без сюрпризов, ладно?