– Тем не менее, – продолжал Элихио, – я должен сказать, что дон Хуан озадачил меня.
– Мой дед слишком стар, чтобы что-либо знать, – сказал Люсио с большим убеждением.
– Да, он очень стар, – эхом отозвался Бениньо.
Я подумал, что мнение, высказанное о доне Хуане молодыми людьми было ребяческим и необоснованным. Я чувствовал своим долгом защитить его, и сказал им, что, на мой взгляд, дон Хуан является также, как и в прошлом, великим магом, может быть, даже величайшим из всех. Я сказал, что чувствую – есть в нем что-то такое действительно необычное. Я напомнил им, что ему уже за 70, и, тем не менее, он более энергичен и более силен, чем все мы вместе взятые. Я вызывал молодых людей проверить это самим и попробовать следить за доном Хуаном.
– Ты просто не сможешь следить за моим дедом, – сказал Люсио с гордостью. – Он – брухо.
Я напомнил им, что по их же словам, он слишком стар и слабоумен и что слабоумный человек не знает, что происходит вокруг него. Я сказал им, что еще с давних пор я не перестаю поражаться алертностью дона Хуана.
– Никто не может следить за брухо, даже если он стар, – авторитетно сказал Бениньо. – На него все же можно наброситься толпой, когда он спит. Именно это произошло с человеком по имени Севикас, люди устали от его злой магии и убили его.
Я попросил их рассказать все подробности этого случая, но они сказали, что это произошло еще до них или же тогда, когда они были еще совсем маленькими. Элихио добавил, что тайно люди верят, что Севикас был просто дурак и что настоящему магу никто не может причинить вред. Я попробовал расспрашивать дальше об их мнениях по поводу магов, однако, казалось, они не очень-то интересовались этим предметом, к тому же им не терпелось отправиться пострелять из ружья, которое я купил.
Некоторое время по пути к зарослям чаппараля мы молчали. Затем Элихио, который шел первым, повернулся и сказал мне:
– Может быть, это мы сумасшедшие. Может быть, дон Хуан прав? Посмотри, как мы живем.
Люсио и Бениньо запротестовали. Я пытался вмешаться. Я соглашался с Элихио и сказал им, что я сам чувствовал, что образ жизни, который я веду, в чем-то неправилен. Бениньо сказал, что мне нечего жаловаться на свою жизнь, так как у меня есть деньги и есть машина. Я ответил, что легко могу сказать, что это они лучше живут, так как у них есть по участку земли. Они хором возразили, что хозяином земли является федеральный банк. Я ответил им, что я тоже не владею машиной, что ею владеет банк в Калифорнии, что моя жизнь другая, но не лучше, чем их. К тому времени мы уже были в густых зарослях.