Осторожно уложив мертвеца под куст, Толгай принял оружие из его конвульсивно подергивающихся рук. Меч, чересчур тяжелый и неудобный, он без сожаления отбросил в сторону и занялся луком. Сразу бросалось в глаза, что делали его дилетанты, даже не имевшие перед собой стоящего образца. В родной степи у Толгая был совсем другой лук – с тисовой кибитью (Кибить – основная часть лука, гнутая над паром деревянная дуга.), подложенной изнутри козлиным рогом, и с точеными модянами (Moдяны – кольца, за которые крепится тетива лука), за которые цеплялось очко тетивы, свитой из жил кабарги.
Впрочем, Толгай, никогда слыхом не слыхавший о Паганини, в жизни придерживался тех же принципов, что и великий маэстро: хороший исполнитель обязан демонстрировать мастерство и на никуда не годном инструменте. Прихватив пучок железных стрел, скрученных тугой пружиной, сжимавшейся по мере их убывания, он прокрался на лесную опушку.
Аггелы успели выбраться на открытое место – потери товарища еще никто не заметил, – но находились пока недостаточно далеко и в случае тревоги могли быстро вернуться назад. Отпустив подальше цепь, начавшую загибаться флангами вперед, Толгай открыл стрельбу.
Он посылал стрелы не целясь, точно так же, как Зяблик не целясь нажимал на спуск пистолета. Когда ты делаешь привычное, до автоматизма доведенное дело, да к тому же не пьян и не ранен, ошибиться почти невозможно. Первая стрела, правда, ушла в сторону, но это была лишь пристрелка, испытание боевых качеств лука, его точности, дальнобойности и силы.
Сначала Толгай перебил приотставших аггелов, дабы не посеять среди остальных преждевременной паники. С такого расстояния тяжелые стрелы пронзали людей насквозь даже через кольчугу. Шесть самозваных сыновей Каина полегли прежде, чем кто-то из бежавших в первом ряду, случайно оглянувшись, не заметил потерь в отряде…
Вот когда аггелам самим пришлось лихорадочно решать почти неразрешимую задачу! То, что стрелы летят из леса, они поняли сразу, вот только не могли определить количество стрелков, засевших там. Продолжать погоню, оставив в тылу столь грозных противников, было равносильно самоубийству. Возвращение назад грозило полным провалом уже почти удавшейся операции. Выиграв хотя бы четверть часа, беглецы смогли бы благополучно переправиться через реку и раствориться в простиравшихся за ней бескрайних лесах.
Тот, кто верховодил у аггелов, надо отдать ему должное, выбрал наиболее приемлемый в этой ситуации вариант действий. Человек десять продолжили погоню, и примерно столько же, низко пригибаясь, двинулись обратно к лесу.