Темноту, сопровождающую их с матерью ранним морозным утром до самого детского сада, Ника воспринимала как должное. А вот лимонный осколок луны, появляющийся изредка на темно-синем или черном фоне — как подарок доброго волшебника.
Поселок до сих пор плохо освещается, потому что находится на задворках, на самой окраине города. Ника в свои шесть лет, конечно, слышала от взрослых, что где-то в городе есть места, просто залитые светом. Что по ночам на некоторых улицах горят фонари, а витрины магазинов сияют разноцветными фонариками. Но представить такое трудно. Ее мир ограничен дорогой из дома в детский сад и обратно, огражден желтыми квадратами двухэтажных домов и горкой во дворе. Мир состоит из мороза, темноты и скрипа шагов. Мать торопится на завод, и Нике приходится живо семенить за ней, перебирая валенками. У мамы сапоги скользят по подмороженной за ночь дороге — мать то и дело теряет равновесие, с трудом удерживаясь на ногах. Двигаться приходится чуть ли не на ощупь. Впрочем, Ника знает наизусть все нюансы ежедневной дороги. Она с удовольствием сообщает:
— Забор с дыркой. А вот уже колонка. Барак с сараем. Почта! Мам, почти пришли!
Мать и сама видит, что пришли. Но на самом подходе, на повороте, мать не удерживается и падает навзничь, увлекая за собой Нику. Ника слышит глухой стук и валится на мать, как кулек с мукой — мягко и беззвучно. Зато мать охает от боли — ударилась. Она лежит на скользкой наледи, вытянувшись во весь рост.
— Мамочка, вставай. — Ника тянет мать за рукав, пыхтит. Та садится на льду, крутит головой.
— Подожди, дочка. Ударилась сильно, в глазах темно.
— Темно потому" что луны нет, мам. Вставай, я тебя поведу.
Но мать еще долго озирается и трясет головой. У Ники уже начинают мерзнуть ноги, и она хнычет.
Потом, в раздевалке, мать еще долго трет виски ладонями, а Ника не может справиться с пуговицами — руки замерзли.
Почему это незатейливое воспоминание отложилось в ее голове особенно ярко и зримо, Ника не задумывалась. Оно просто неожиданно всплывало во всех подробностях и чем-то неуловимым волновало душу.
Плавая в своих думах от впечатлений прошедшего дня к давним, осевшим где-то глубоко, Ника заснула. Сон ее поначалу не был окрашен сновидениями, но потом вдруг она ощутила себя в темноте. Ника узнала эту темноту и испугалась. Во сне она поняла, что это уже было, что темнота имеет границы, но где они проходят, никогда не угадаешь. Появилось предчувствие, что из этой темноты должно родиться что-то страшное, что уже возникало не раз. Ника начала лихорадочно искать выход из густой темноты, тыкаться от стены к стене в поисках двери. И спиной почувствовала то страшное, что ожидала. Оно появилось. Ника резко развернулась, но во сне это получилось медленно. Замыслы расходились с реальностью сна. В пространстве плавали две белые как мел руки, которые, перебирая пальцами, ощупывали темноту. Ника попыталась закричать, но крик ее выходил ватным, беззвучным, ноги сковывало тяжестью, она побежала, но белые руки проворно двигались в том же направлении. Комната вытягивалась до размеров коридора. Ника бежала, с трудом передвигая тяжелые свинцовые ноги.