Был миг, когда он захотел выйти из кельи, зажить той же жизнью, какою живут все, но понял в тот же миг, что это доля не для него. Оскорбление мечты было жестоким и отрезвляющим. Он вновь получил «оплеуху», как и в истории с «Выбранными местами». То был удар по его очередной попытке соединить мечту и действительность.
Читатель уже успел заметить, что роман Гоголя — это роман в письмах, это форма отношений с женщиной, которую сам Гоголь высмеял в «Записках сумасшедшего». Роман в письмах — это роман бумажный, роман Манилова, роман Хлестакова. Впрочем, у Гоголя и Чичиков в любовных делах способен только на мечту. И все его герои в любовных делах мечтатели, поэты, неумелые ученики, и лишь в снах они способны на большее, лишь в опьянении им видятся некие картины, когда они побеждают, одерживают верх и получают в возлюбленные губернаторских дочек или... графинь.
То лишь фантастические предположения насчет любви, а не сама любовь.
Да и была ли тут любовь? «Нервическое ли это расположение или истинное чувство, я сам не могу решить», — напишет Гоголь спустя месяц после этой истории сестре Анны Михайловны Софье Соллогуб, и хотя эти строчки будут иметь отношение уже к другим чувствам его — к радости по поводу движения в работе над поэмою, — то же он мог бы сказать о своей «любви».
Мы смело ставим это слово в кавычки, будучи уверены, что любви не было. Было разогретое воображение, забегание вперед, заочное торжество в мыслях, воспитательная идея, доведенная до феномена романа, — но не сам роман. В растерянности отступив, Гоголь спешит извиниться за нанесенные «оскорбления». Так же как и после выхода «Выбранных мест», он просит прощения у оскорбленных им. «Я скорблю и болею не только телом, но и душою, — пишет он матери 12 мая 1849 года. — Много нанес я оскорблений. Ради бога, помолитесь обо мне. О, помолитесь также о примирении со мною тех, которых наиболее любит душа моя!» «Не было близких моему сердцу людей, — говорит он в письме С. М. Соллогуб от 24 мая, — которых бы в это время я не обидел и не оскорбил в припадке какой-то холодной бесчувственности сердца».
Кто же эти близкие люди, которых он оскорбил? Матери и сестрам он пишет нежные (более нежные, чем когда-либо) письма. Нет конфликтов и с другими «ближайшими» ему. Разве с одним Погодиным он опять поссорился, но одна эта ссора не могла вызвать такого покаяния. Поступок, принятый Вьельгорскими как оскорбление, — вот что он имеет в виду. И не случайно на письмо от 16 апреля Анна Михайловна не отвечает ему.
Возникает вопрос: почему Гоголь не порвал с этой поры с Вьельгорскими, почему хотя бы оскорбленно не замолк, как с ним всегда бывало, когда он чувствовал урон, нанесенный его гордости?