На спинке рабочего кресла висел расшитый жемчугом чиновничий камзол со знаками отличия чиновника Дома Недр и Угодий.
На столе стоял стакан с жидкостью для полоскания рта.
У Альсима, и Эгин это помнил, частенько болели зубы. А походы к Знахарю Свода пар-арценц любил той же трепетной любовью, какой маленькие девочки любят пауков и мокриц. Эгин осторожно взял в руки стакан и посмотрел его на свет.
Оставленная некоторое время назад без движения жидкость начала отстаиваться. Осадок стал понемногу собираться внизу – там цвет раствора был интенсивнее, чем сверху. «По крайней мере три дня назад Альсим был еще здесь…»
Если бы Альсим не прикасался к стакану неделю, следы разложения раствора были бы более явными. Если бы он брал стакан в руки вчера – жидкость тоже выглядела бы не так.
«Значит, буквально до последних дней у Альсима все было в относительном порядке, иначе едва ли у него нашлось бы время печься о своих зубах. А потом? Потом начались неожиданные неприятности. Если после землетрясения, когда люди Свода нужны буквально всюду, в доме у Альсима находят возможным оставить двух дуроломов, значит эти неприятности очень серьезны. Неужто Альсим впал в немилость у Лагхи?»
Эгин бросил беглый взгляд на бумаги, которые лежали на столе. На чернильницу, под хрустальной крышкой которой плескались свежие темно-малиновые чернила.
«Считаю правильным направить двух рудознатцев в район Нашлаимского хребта». И подпись: Ера окс Ланай.
«Это Альсим тренировался исполнять перед иностранными лопухами роль чиновника Дома Недр и Угодий», – сразу понял Эгин.
«Драгоценный Ваин, жду тебя сегодня вечером. Прихвати доску. Свою я залил компотом». «А это Альсим зазывал кого-то на партию в Хаместир, да письмо не отправил».
А это?
Перед Эгином лежал белый лист бумаги, на котором было изображено нечто, отдаленно похожее на большого медведя. Или медведицу.
Страшные, глубоко посаженные и по-человечески выразительные глаза были проработаны Альсимом с особым тщанием. Могильным холодом веяло от фигуры зверя и от странной фарфоровой чашки для крюшона, которая стояла у его передних лап.
Убедившись в том, что с обратной стороны не написано ничего важного и что бумага не содержит следов тайнописи, Эгин вернул лист с медведицей на стол.
Да, так он и думал. Офицеры Свода не оставляют на своих столах важных бумаг.
«Значит, придется искать деньги», – вздохнул Эгин.
Ему ничего не оставалось, как споро выворотить на пол содержимое верхних ящиков стола, опустошить шкатулку с ерундовыми драгоценностями и прихватить кошелек с семьюдесятью золотыми аврами, который спокойно лежал нетронутым на тумбочке возле кадки с засыхающим миртовым деревцем.