Не сходя с седла, Разя с нарочитой смелостью стукнул в косяк окна рукояткой плети.
— Эй, кум Корней, заспался! — крикнул он. — Гонцы с Запорожья, кум!
— Здоров, кум Тимош! — узнав Тимофея по голосу, лениво и хрипло откликнулся атаман из-за закрытой ставни. — Чего ты трудишься, кум? Не молод! На то довольно у нас вестовых казаков в войсковой избе, чтобы бегать с повесткой.
— Я, кум, хотел тебя упредить по дружбе. Мыслю: важное дело послы привезли. А коли тебе не надобно, то уж не обессудь за тревогу. Ваши, значных людей, порядки иные, не как у простых казаков, — сказал с обидою Разя. — Едем, Стенька, — позвал он и тронул коня.
— Кум! Эй, кум! — крикнул Корнила вдогонку. — Воротись-ка, кум! Я спросонок, может, неладно сказал. Воротись! — Атаман распахнул окно и предстал в чем мать родила. — Ух, как солнышко светит! Ай лето назад пришло? Заходи, зараз встану, оболокусь, — сказал атаман и, тут только заметив Стеньку, с неожиданной приветливостью улыбнулся. — А-а, и крестник здесь! Здоров, Стенька, здоров? За ружьем? Уговор — дело свято. Получишь нынче ружье. Веди батьку в курень.
Обиженный Разя был молчалив. Он хотел дождаться нетерпеливых расспросов Корнилы, но пылкий Стенька, предупредив крестного, с жаром пересказал ему все, что случилось на переправе. Он ждал, что Корнила все бросит и помчится в войсковую избу. Однако атаман одевался не по-казачьи степенно, медлительно.
— Так, стало, кум, им и парома уж некогда дожидаться? — обратился он к Разе, словно не Стенька, а сам Тимофей рассказывал ему обо всем.
— Знать, то великая справа, кум, — подтвердил Тимофей.
— Хитрый атаман Ондрий Боба! Теперь, чай, все казаки закипели в Черкасске. Чай, на круг собрались у помоста… — с усмешкой сказал Корнила, натягивая высокий мягкий сапог. — Эх, Стенько, каков пес у меня завелся для травли! — почти по-мальчишески оживленно похвалился Корнила, озадачив Тимофея внезапной легкостью мысли. — Да-а, напрасно гетман Богдан понадеялся снова на крымского хана! У хана своя забота — чтобы Польша и Запорожье ослабли, — вдруг опять обратясь к Тимофею, сказал атаман. — Легковерен Хмель — вот и расплата за легковерье. Второй раз хан продал его королю… Помстятся, кум, нынче паны над казаками за повстание! Аж печень кипит, как помыслишь: браты ведь родные гинут! — с искренней болью воскликнул Корнила.
И Тимофей Разя тотчас понял, что уже давно все известно атаману о запорожском посольстве. Не так-то он прост. Всюду и обо всем его лазутчики успевают проведать и донести!..
— Да что ты, кум! Неужто мыслишь, что Хмелю ныне не выстоять против панов?! — в тревоге воскликнул Разя.