Разинский караван на рассвете покинул астраханскую пристань. Резвый ветер с моря надул паруса, и когда солнце взошло, а городские стены остались за кормою последнего струга, громкая песня разлилась над простором Волги. Казаки радовались тому, что уходят еще из одной ловушки, и теперь им казалось, что больше ничто не лежит между ними и мирной, спокойной жизнью…
Они не так далеко отошли от города, когда позади заметили на берегу с сотню всадников, мчавшихся им вдогонку.
— Аль воевода соскучился там без нас, молит в Астрахань воротиться?! — шутили казаки, глядя на скачущих всадников.
— Воеводиха подорожничков нам напекла! — смеясь, возражали другие.
Всадники, громко крича, замахали разинцам.
— Батько, пошто же ты так-то ушел, не простился с нами?! — закричали с берега, и только тут казаки признали своих астраханских знакомцев и во главе их стрелецкого коновала Акимку Застрехина, который не раз в эти дни побывал в гостях в шатре атамана.
— Али мы, астраханцы, тебе не потрафили в чем?!
— Али худо тебя принимали?! — кричали с берега.
— Не век, братцы, с вами жить. Дон дожидает нас. Астрахань город-то ведь не казацкий! — ответил Разин.
— Велишь — и казацким станет. Растревожил ты наши сердца. Вели только, батька!
— Вот дома управимся, то поворотимся и потолкуем! — подхватил и Наумов.
— Батька, давай и теперь потолкуем! Мы тут вина захватили толику. Стукнемся чарками на дорогу! — выкрикивали с берега.
— Может, пристанем? — осторожно спросил Степана Наумов.
Разин махнул рукою вперед.
— Воротимся-а! Берегите винцо для встречи-и! — крикнул Тимошка.
Низовой ветерок взвился резвее, вздул паруса, как зобы больших птиц.
— А когда, когда вы воротитесь, батька?!
— Как поворотимся, так и будем! У нас дома тесто затеяно, вот только поспеем пирог спекчи! — отвечали казаки.
— Батька тогда меня к вам пришлет! — закричал Тимошка.
Конные проводили их до высокого пригорка; стоя на холме, еще долго что-то кричали, махали шапками, но слов уже было не разобрать…
За атаманским стругом шел астраханский стружок с полусотней стрельцов, на котором сидел воеводский пристав, иноземец капитан Видерос с тараканьими усиками.
Не доходя Забузанского острова, где стояла застава московских стрельцов, Видерос, заметив среди казаков, приготовления к бою, соскочил в легкий челн и помчался, как было велено воеводой, ко князю Семену с указом о пропуске разинского каравана. Разин велел пока спустить паруса, ожидая, когда навстречу прибудет стольник, указал зарядить все пушки и пищали и пушкарям стоять наготове с горящими фитилями, на случай измены. Не прошло и часа, как князь Семен, получив от пристава воеводскую проходную, сам явился в челне с Видеросом, взошел на разинский струг и, в знак мирных намерений, оставался на нем, пока караван миновал стрелецкую заставу, стоявшую в устье Забузана.