На следующий день, кое-как разузнав у охрипшего певца примерное местонахождение владений пресловутой Анаун, они тронулись в путь.
Цыпф продолжал хранить демонстративное молчание, зато Лилечка веселилась от души.
– Лева, ну перестань! – тормошила она своего спутника. – Я же пошутила. Ну чего ты надулся, как мышь на крупу?
– Нет ничего такого на языке, чего раньше не было в мыслях! – ответил он высокопарно.
– Это у вас, мужиков. А у нас ум девичий, короткий, – возразила Лилечка. – Сначала ляпнешь, не подумав, а потом мучаешься.
– Ничего себе! И это ты называешь – ляпнула? Да я же в твоем понимании и не мужчина вовсе!
– Это в местном понимании. А у нас, в Отчине, львы не водятся, там и понимание другое. Мужчиной даже тот считается, кто только таракана убил, – расхохоталась Лилечка.
Цыпф глухо застонал от этого нового оскорбления.
Он еле шел, с трудом переставляя ноги (накануне его все же принудили сплясать с воинами несколько неистовых танцев), а вот Лилечка буквально порхала по саванне, обуреваемая сумасбродной идеей собрать для бабушки букет. Однако кроме высокой, сухой травы и колючих кустов, никакой другой растительности вокруг не было.
Вдали паслись стада антилоп, а в небе кружились огромные черные птицы.
– Послушай, Лева, у меня такое впечатление, что эти птички летят за нами,
– Лилечку интересовало все, что происходило на земле и в воздухе. – Как ты думаешь, что им от нас надо?
– Это грифы. Летающие гиены. Их интересует только падаль или то, что в скором времени ею станет. Арапы верят, что появление этих птиц предвещает чью-то смерть, – со зловещей серьезностью объяснил Цыпф, стараясь хоть как-то уязвить свою легкомысленную подругу.
– Разве? – сразу поскучнела Лилечка. – А я думала, это аисты, символ любви и верности…
– Ошибаешься, – злорадно продолжал Цыпф. – Отыскав ослабевшую жертву, эти милые пташки первым делом выклевывают ей глаза, а потом, еще живую, пожирают. Причем начинают с анального отверстия и постепенно выклевывают все внутренности. Если грифов собирается много, то от жертвы даже костей и шкуры не остается.
– Ты что, нарочно меня пугаешь? – насупилась Лилечка.
– Вовсе нет. Как будущая королева саванны, ты просто обязана знать все особенности ее жизни. О чем тебе еще рассказать? О повадках гиен? О ядовитых гадах? Между прочим, в этих краях обитает мамба, одна из самых опасных змей на свете.
– Нет, спасибо. – Лилечка уставилась себе под ноги. – С меня предостаточно и такой змеи, как ты.
– Вот и поговорили, – вздохнул Цыпф.
А между тем стервятники сопровождали Цыпфа и Лилечку неспроста. Их зоркие глаза прекрасно различали, что параллельно тропе, по которой движется парочка двуногих, осторожно пробирается хорошо им знакомый лев-людоед, а значит, в самом скором времени предвидится угощение.