— Ну так… товарищ генерал, мы не хотели Вас беспокоить по мелочам. Царицын своевременно понёс заслуженное наказание.
— Так точно, — буркнул Ваня. — Шесть нарядов по столовой: кастрюли драить.
— Минутку. Разрешите полюбопытствовать, — остро сощурился доктор Савенков, — писатель, получивший праздничную ракету в окно, и писатель, которого заманили на съезд байкеров, — одно и то же лицо, не так ли? За что господа кадеты так невзлюбили Мылкина?
— Разрешите честно сказать, товарищ генерал-полковник? — Царицын поднял глаза. — Этот человек написал учебник по истории, в котором представил Александра Васильевича Суворова сумасшедшим, сварливым алкоголиком. А суворовская «Наука побеждать» в этом учебнике преподносится как «наука дребезжать».
— Вам не удастся выкрутиться, Царицын, — вздохнул генерал. — Мы Вас всё равно отчислим. Ваша месть писателю Эдуарду Мылкину и журналисту Уроцкому — дерзкое самоуправство. Такие хулиганские выходки, знаете ли, несовместимы со званием суворовца.
Эти слова обожгли Ваню. Его качнуло, тихо закружилась голова.
— Товарищ генерал… нет! Пожалуйста, не выгоняйте, — прошептал кадет.
Мысли смешались в голове Царицына, он хотел сказать, хотел объяснить, что это была не бездумная шалость! Ещё в прошлом году Ваня запоем читал книги о великой Империи, об офицерской чести… и смотрел старинные фотографии, поражаясь тому, какие удивительные лица были у царских офицеров. Как у ангелов-воителей! Ваня чувствовал необъяснимое родство с этими давно ушедшими людьми. И тогда он решил, что будет последним офицером забытой Империи. Что в нынешней России, продажной и загаженной, он будет защищать их светлую, честную память. Если надо — в одиночку.
Ванька верил, что генерал обязательно простил бы его, но… стоило подумать об отчислении и сразу сделалось дурно. Язык на самом деле прилип к гортани. А генерал и не желал выслушивать оправданий:
— Сначала Вы принесёте извинения журналисту Уроцкому. А затем с Вас сорвут суворовские погоны и с позором выставят за ворота училища. Быков, подайте сюда бумагу и перо. Я немедленно подпишу приказ.
Бумагу-то генералу подали, а вот перо не сразу нашлось. Пока Быков хлопал себя по карманам, доктор Савенков поднялся со стула и подал было Еропкину свою авторучку, да вдруг — вцепился пальцами и не отдаёт! А сам наклонился и быстро прошептал что-то на ухо начальнику училища.
— Что? Ты шутишь? — удивился генерал Еропкин.
— И не думаю шутить.
— Но послушай, ведь… это шпана какая-то, а не кадет! Нарушитель дисциплины, озорник и проказник! Просто хулиган!