— Какая же она красивая! — невольно воскликнул мальчик.
Отец сердито покачал головой. Он вспомнил о матери этой крошки. Бедняжка!.. Он и сам, наверное, сошел бы с ума, если бы похитили его сына.
И Пардальян отправился в Маржанси. Прячась в тени домов, он добрался до жилища кормилицы и притаился под окном…
До него донеслись отчаянные рыдания пришедшей в сознание Жанны. Женщина то кричала от ярости и боли, то бормотала, словно теряя рассудок. Она ругала себя за то, что не сказала мужу правды, хотела идти к Франсуа и все открыть ему… Но вспоминая о страшной опасности, нависшей над дочерью, бедняжка замирала на месте.
— Лоиза! — шептала несчастная мать. — Лоиза, я иду к тебе!
— Сейчас, сейчас, — суетилась вокруг кормилица, — мы ее разыщем, непременно разыщем!..
Вдруг Жанна вскочила и с душераздирающем криком бросилась к двери, оттолкнув старую крестьянку:
— Лоиза! Доченька!
— Господи, да она с ума сошла! Боже, помоги ей! — простонала кормилица.
— Лоиза! Моя Лоиза! — твердила Жанна. — Я ведь выполнила его приказ! Я не опровергла чудовищных обвинений! Я похоронила свое счастье!.. Так почему же он не отдает мне моего ребенка?.. Он ведь обещал… О, Лоиза, где же ты, моя крошка? — повторяла несчастная Жанна.
Воочию увидев это страшное горе, Пардальян оцепенел. Он клял себя за то, что, поддавшись на уговоры хозяина, стал соучастником чудовищного преступления. Наконец старик отполз от окна, вскочил на ноги и бросился бежать, словно помешанный.
Лишь поздно вечером появился он в своем домике. Матюрина уже уложила детей спать; Жан нежно обнимал малышку, будто хотел защитить ее от всех бед. Пардальян на цыпочках приблизился к кровати, осторожно взял Лоизу на руки, закутал плащом и шагнул к двери. Уходя, он велел служанке:
— Разбуди Жана, скажи, чтобы он оделся и ждал меня. Да собери его вещи. И передай конюхам, чтобы оседлали моего коня…
И Пардальян понес девочку в Маржанси.
Обессилевшая от горя Жанна полулежала в кресле; она жалобно стонала в беспокойном сне. Ее кормилица сидела рядом; глотая слезы, добрая женщина прикладывала влажное полотенце к пылающему лбу несчастной матери.
— Позвольте мне отвести вас в спальню, бедняжка моя! — умоляла кормилица Жанну.
Но та лишь повторяла в забытьи имя еврей дорогой девочки:
— Лоиза! Где ты, Лоиза?
И тут в комнату вошел высокий, широкоплечий человек. Заслышав шаги, Жанна вскочила на ноги, подлетела к мужчине и схватила младенца. Уложив дочку в кресло, она опустилась на колени и поспешно развернула плащ, который защищал ребенка от ночного холода.
— Только бы она была целой и невредимой! — шептала исстрадавшаяся мать.