— У вас благородное сердце, господин де Пардальян!
— Да, это так, — ответил шевалье с той странной прямотой, которая всегда отличала его слова и поступки. — Я знаю: сердце у меня на месте. Я могу здраво и спокойно судить о ваших переживаниях и вижу, что ваша любовь к графу возвышенна и чиста, даже если вы действительно виновны в тех прегрешениях, о которых говорили… Душа, способная на такое чувство, — прекрасная душа! Счастлив мужчина, которого вы боготворите, и должны быть счастливы и вы, понимая, как он относится к вам!
— Но вам же ничего неизвестно обо мне! — воскликнула трепещущая Алиса. — Вы смогли утешить мое кровоточащее сердце, потому что и сами страдали. Я видела в вас врага, а вы стали мне братом! Но я хочу, чтобы вы узнали…
— Нет, сударыня, нет! — с невольным страхом воскликнул шевалье. — Пусть покров молчания сохранит ваши тайны.
— Дорогой друг!..
— Да, я ваш друг, Алиса, и друг графа. Во имя нашей искренней привязанности умоляю: не надо сейчас произносить слова, о которых вы потом пожалеете. Вы должны думать о будущем, Алиса. Если бы я позволил вам сейчас рассказать мне все, вы когда-нибудь раскаялись бы в том, что доверились постороннему!
Красавица вздрогнула. Пардальян, сам того не желая, разбередил ее раны.
— Посторонний, — прошептала она так тихо, что шевалье не услышал, — сколько их… тех, кому уже известны мои постыдные секреты…
Алиса замолчала и попыталась взять себя в руки.
— Скажите, — спросила она уже спокойнее, — граф в Париже?
— Нет.
— Скажите, — помедлив, промолвила Алиса, — вы получили весточку от него? Где он?.. Что с ним?
— Весь Париж обсуждает то, что королева Наваррская приехала в Блуа и ведет переговоры с королем Франции. Скорее всего, граф тоже в Блуа.
Глаза Алисы радостно засияли.
«Если бы королева Жанна сообщила ему правду обо мне, Деодат давно был бы здесь, — сообразила фрейлина. — А раз он не примчался в Париж, значит, Жанна д'Альбре все от него скрыла».
Лицо Алисы осветилось улыбкой. Красавица тут же вспомнила об обязанностях хозяйки и кликнула Лауру; та подала фрукты, прохладительные напитки и сладости. Но шевалье не притронулся к лакомствам.
Алиса уже полностью взяла себя в руки и мило извинилась перед Пардальяном:
— Ради Бога, не обижайтесь на меня за столь нелюбезный прием. Я просто обезумела, это было какое-то затмение…
— Забудем об этом! Раз вы видите во мне друга, осмелюсь обратиться к вам с одной просьбой.
— Буду рада вам помочь, шевалье! Вы ведь говорили, что у вас ко мне какое-то дело…
— Да, это так, — ответил шевалье.
Он все больше волновался. Алиса заметила его тревогу. Она внимательно посмотрела на молодого человека и улыбнулась: