— Я не понял, машину так просто во дворе бросить?
— Отыщи Коршуна, он все устроит.
— А чего его искать-то? Вон он, к воротам бежит.
— Открывай ворота! — крикнул на бегу Коршун. — Охрана! Не спать! Шевелитесь, живо, люди ждут!...
...Ястреб и Кречет успели покурить с Коршуном, потрепаться на общие темы (не касаясь событий текущего дня) и уже собрались обсудить актуальный вопрос «где б пожрать по-быстрому», как вернулся Шопов.
Настроение у Антона Александровича было приподнятое. Оно вообще стало улучшаться по пути из Подмосковья в Москву. Впервые за сегодняшний день он почуял запах победы. И победы не в подковерных игрищах, не в шахматной партии интриганов, а реальной, конкретной победы! Победы, о которой он и не мечтал. Он отыщет любовницу Кости, выволочет из-под одеяла смазливого кидалу, достанет из-под кровати чемодан с деньгами! Так будет! Он в этом уверен! Подобное предвкушение успеха Акела испытывал всего лишь два раза в жизни. В ранней юности, когда уверовал, что действительно очень скоро случится невероятное и он избавится наконец от позорной фамилии. И второй раз, когда, руководствуясь лишь гласом подсознания, в девяносто первом году уговорил Евграфова остаться в стране и открыто, одним из первых, выступить против путчистов.
— В машину, орлы, поехали! Пока, Коршун, сохраняй бдительность! Кречет, ты Соколу дозвонился?
— Да, Акела, Сокол и его люди вот-вот должны подъехать.
— Ждать не будем, нагонят в пути. Заводи мотор, Ястреб!
— Куда поедем?
— В гости к девице Илоне, Ястреб.
— А как Витя, как тетя Рая?
— Врачи сказали, Витя продрыхнет до утра, а у Раисы Сергеевны сердечный приступ. Я просил поместить ее в палату рядом с Евграфовой, чтоб охрана на всякий случай была рядом, мало ли что...
— Пожрать бы чего, Акела, а? Смотри, темень какая на улице, а мы с утра не жрамши.
— Не жрамши, зато живы, Кречет!... Ладно, Ястреб, езжай через Третьяковку, там окошко в «Макдоналдсе» круглосуточно работает, возьмем по гамбургеру...
— Акела!
— Ну что еще?
— Ты чего, Акела? Не слышишь, что ли? У тебя в кармане трубка звонит.
— О е!.. — Акела достал из кармана пальто трубку. — Але, Шопов слушает.
— Антон, это я, Евграфов.
Граф говорил слабым, еле слышным голосом смертельно уставшего человека.
— Слушаю вас, Вадим Борисыч.
— Ошибаешься, Антон, это я тебя слушаю.
— Не хотелось бы по телефону...
— Мало ли кому чего не хочется.
Акела тяжело вздохнул. Ястреб и Кречет притихли — передалось волнение хозяина. Ястреб сбавил скорость, Кречет достал пачку «Примы», жестом предложил Акеле сигарету, но тот только отмахнулся.