Когда оба вертолета плюхаются на луговину. Сарматов кричит выскакивающим из них бойцам:
— Взвод Хаутова отрезает им юг, взвод Савелова — сопки! Остальные со мной — гнать их к реке!.. Огонь по зеленой ракете. К выполнению боевой задачи приступить!
Тяжелый, глухой топот армейских сапог... Лязг оружия... Запаленное, хриплое дыхание... Автоматные очереди прерывают этот бег, и вместе с ними из-за моренных камней несутся мат и полуистеричные выкрики:
— Давай, давай, устроим сабантуй, менты поганые!
— Подходи ближе, сучары позорные!
— Братаны, мочить без пощады, мочить легавых!
По знаку Сарматова бойцы, маскируясь, охватывают моренные камни полукольцом. В синее небо уходит зеленая ракета. И тут же с южной стороны из-за буреломов и со стороны северных сопок начинают дробно бить пулеметы. Крики и мат за камнями стихают. В довершение ко всему Бурлак точно кладет перед камнями гранату. Когда дым от взрыва рассеивается, в наступившей тишине виснет одинокий, тоскливый крик:
— Обложи-и-и-ли, су-у-уки! Ата-а-ас, кенты-ы-ы-ы!
Охваченные внезапной паникой зеки перепуганным стадом бросаются через луговину к обрывистому берегу реки. Автоматные очереди за спинами усиливают их панику, убыстряя их бег. Достигнув реки, они растерянно мечутся по крутому берегу. Впереди под обрывом — лавина несущихся льдин, отделенная от береговых камней широкой полосой черной воды. Позади и с боков неумолимо приближающиеся рослые мужики в краповых беретах с закатанными по локоть рукавами... Выхода нет...
У одного из зеков, видимо, не выдерживают нервы, и он от живота пускает в наступающих длинную, неприцельную очередь и тут же валится на камни, сраженный ответными выстрелами.
При виде близкой смерти, дымящейся на ветру крови у большей части беглецов пропадает охота сопротивляться дальше. Многие из них бросают оружие и по неистребимой лагерной привычке сбиваются в плотную кучу, с ужасом и отвращением глядя на приближающиеся «краповые береты».
— Хана, кенты! — сипит худющий зек с белыми остановившимися глазами. — На нас спецназ спустили! Для натаски мы, заместо кроликов! Хана!
Огромный, похожий на стоящую на задних лапах гориллу заключенный с впалыми глазницами, схватив автомат, петляя, бежит к густым ивовым кустам у края луговины. Очередь из пулемета, как плугом, вспарывает перед ним землю. Зек останавливается и пятится назад к толпе оцепеневших собратьев. Все ближе и ближе «краповые береты». Они наступают спокойно, неумолимо, как смерть. И по-прежнему выхода нет...
— В психическую идут, как в кино про Чапаева! — слышится из обреченной толпы.