Мать хранила, наверное, все документы, которые когда-либо попадали ей в руки. В ящиках для бумаг лежали десятилетней давности книжки квартиросъемщика, паспорта старенького телевизора, холодильника, газовой плиты, швейной машинки.
— Что за хреновина… — ругнулся Жиган, перебирая бесполезные бумаги.
Он внимательно просмотрел даже семейный альбом с фотографиями, надеясь найти что-нибудь стоящее. Отец, мать, первоклассник Костя с октябрятским значком на груди, Игнат в детской кроватке, одноклассники в пионерских галстуках, летний лагерь, какие-то родственники, лица которых давно забыты, тетя Маруся с покойным мужем, Терентий в белом кимоно с черным поясом, первый тренер по карате, рядовой Константин Панфилов принимает воинскую присягу…
Нет, в альбоме не нашлось ничего заслуживающего внимания. Правда, на одной фотографии Жиган задержал свой взгляд.
Ленка Киреева в скромном летнем платьице на скамейке под ветвистым деревом. Первая любовь…
Он обратил на нее внимание еще в седьмом классе. Она была на год младше его, но, как и все девочки подросткового возраста, рано оформилась и на робкие попытки ухаживания семиклассника под смешной кличкой Костыль смотрела сквозь пальцы.
Даже эту фотографию он тайком стащил у подруги Лены.
После десятого класса она пыталась поступать в какой-то московский вуз, кажется, нархоз, но не прошла по конкурсу и вернулась домой. Ее отец раньше работал в горисполкоме, и она устроилась там секретаршей.
Через год Лена снова пыталась поступать и снова провалилась. Потом Жиган ушел в армию, а она выскочила замуж за какого-то офицерика.
Когда Жиган после службы вернулся домой, с Леной ему больше увидеться не удалось. Ее мужа перевели служить в ГСВГ — группу советских войск в Германии. Интересно, где она сейчас? Наверное, детей нарожала и наслаждается тихим семейным счастьем…
Закрыв альбом, Жиган положил его на место.
Где же еще посмотреть?
На кухне в настенном шкафу он нашел полиэтиленовый мешок, в котором мать хранила еще какие-то документы. Среди них были удостоверение о потере кормильца, пенсионная книжка, паспорт, свидетельства о рождении двух сыновей, какие-то справки.
А вот и кое-что любопытное: справка из психоневрологического диспансера о том, что Панфилов Игнат Петрович состоит на учете с тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
Наверное, это и есть тот самый желтый билет, по которому Игнат откосил от службы в армии. Впрочем, могло быть и по-другому.
Сам Жиган желтого билета никогда в глаза не видел.
Он повертел справку в руках и положил ее назад. Никакой записки ему найти так и не удалось. Если бы она существовала, то мать наверняка сохранила бы ее.