отсутствовала.
Жиган схватил Терентия за плечо, подтащил к себе и прошипел ему на ухо:
— Ты нас под монастырь подведешь.
Он прислушивался еще несколько мгновений, пока не понял, что здесь можно будет безопасно перебраться на другую сторону.
Жиган отдал Терентию свою бутылку с «коктейлем Молотова» и прошептал:
— Я туда. Оставайся здесь. Как только услышишь какой-нибудь шум, бросай бутылку через забор. И фитиль поджечь не забудь.
— Понял, — кивнул Терентий. Жиган сунул пистолет за пояс и одним махом перепрыгнул через забор. Пристроившись за ближайшим деревом, он осмотрелся.
Отсюда до штаб-квартиры Мамеда было метров пятьдесят, не больше. В окне домика горел свет.
«Победу, наверное, празднуют, — зло подумал Жиган. — Рано радуются… »
Он уже намеревался двинуться вперед, когда дверь домика распахнулась и оттуда вышел охранник.
До слуха Жигана долетели обрывки голосов, которые явно свидетельствовали о разгорающейся ссоре. Правда, Жигану не удалось разобрать, чьи это голоса.
Жиган испытал неприятные чувства. Нет, это был не страх. Чего может бояться человек, который был уже приговорен к смерти и, можно сказать, одной ногой стоял на краю могилы?
На пороге показался охранник. Закрыв за собой дверь, он закурил, потом неспешно двинулся к тому самому месту, где укрывался Жиган. Он шел, на ходу расстегивая ширинку. Походка его была такой беспечной, что Жигану даже захотелось крикнуть: «Стой, дурак! Тебе осталось жить три секунды… »
Жиган осторожно вынул из кармана куртки выкидной нож и нажал на кнопку, осторожно придерживая лезвие пальцами — чтобы не щелкнуло.
Охранник, с большим наслаждением выдыхая табачный дым, остановился в метре от дерева. Мурлыча себе под нос какую-то песенку, он полез двумя руками в штаны.
В этот момент Жиган выскочил из-за своего укрытия и одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от противника.
Руки охранника были заняты, и Жиган сумел воспользоваться этим преимуществом. Стремительным движением он вонзил нож глубоко в область живота.
Противник выронил изо рта сигарету, которая упала в траву, рассыпавшись тысячью маленьких искорок.
Жиган выдернул нож из раны, одновременно направляя лезвие в сторону. Бойцы, прошедшие специальную подготовку, знают, что таким образом достигается максимальное поражение внутренних органов даже в том случае, если первый удар не был смертельным.
Противник захрипел и согнулся.
Жиган перехватил свободной рукой его рот и, резко выпрямив голову, полоснул лезвием ножа по горлу.
Когда он рассек противнику гортань, тот уже не подавал признаков жизни. Колени его подогнулись, тело обмякло.