Лишь под утро он забылся тяжелым и коротким сном. Впрочем, это был даже не сон, а рефлекторный ответ организма на усталость. Отдыха требовало тело, а мозг и во сне продолжал трудиться…
* * *
… Врач проводил Константина в палату, где на широкой, застеленной ослепительно белым бельем кровати лежал Игнат.
Вообще все в этой палате сверкало чистотой и белизной — потолок, стены, пол, покрытый керамической плиткой, свет, льющийся через широкое окно, даже аппарат искусственного дыхания, к которому был подключен Игнат, и установленная у изголовья кровати капельница.
От этой белизны Константин даже зажмурил глаза. А когда открыл их, увидел ярко-красное пятно.
Присмотревшись, Константин понял, что это кровь в капельнице. Тонкой струйкой она стекала по прозрачному шлангу, вниз, к руке Игната, согнутой в локте.
Константин прошел к кровати, сел у изголовья на белый пластмассовый стул. Равномерно гудел аппарат искусственного дыхания.
— Игнат, ты слышишь меня? — Константин наклонился над братом.
— Нет, он ничего не слышит, — неожиданно раздался за его спиной голос.
Константин оглянулся. Никого.
Что за чертовщина? Он уже слышал раньше этот голос, ему знакомы эти интонации, этот кавказский акцент.
Константин осторожно притронулся к руке Игната. Она была холодной, как лед.
— Нет, это невозможно — закричал Константин. — Я же слышу, как бьется твое сердце!
— Ты обманываешь себя, — раздался тот же голос.
Наконец Константин вспомнил этот тембр и эти интонации. Мамед.
Но ведь он давно мертв. Его нет среди живущих в этом мире.
— Ты прав, — отозвался Мамед, — я там, глубоко под землей, но слышу все, даже твои мысли. Жаль, что я не могу вырваться отсюда, из ада.
— Сгинь, нечистая сила, — Константин перекрестился, как набожная старушка в церкви.
— Мы еще встретимся с тобой, — громко захохотал Мамед. — И с тобой, и с твоим братом.
— Да провались ты под землю, исчадие ада! — закричал Константин.
— А я уже провалился, — истерический хохот перешел во всхлипывания и рев…
* * *
Константин вскочил с постели как ужаленный.
— Приснится же такая дрянь, — выдохнул он, вытирая ладонью взмокший лоб.
Откуда-то с улицы доносился отчаянный рев автомобильной сирены. Шлепая босыми ногами по паркетному полу, Константин подошел к окну и выглянул во двор.
У соседнего подъезда стояла машина-мусоровоз, дорогу которой преграждал неудачно припаркованный «Москвич».
Шофер мусоровоза давил на клаксон, пытаясь привлечь внимание владельца автомобиля.
— Да чтоб тебе провалиться… —в сердцах выпалил Панфилов и осекся.
Ведь он только что произнес эти слова во сне, а ответом ему было…