Что ни говори, он попал в совершенно безнадежное положение. Если не разгромить логово бандитов - будет упущена возможность выполнить договор, заключенный с Гатри. Мало того, в этом случае он потеряет последнюю возможность оправдаться в глазах жителей Хвилер-Сити, и любое преступление, совершенное в окрестностях, будет бросать на его репутацию зловещую тень. Но если он все-таки разгромит его - нанесет тем самым страшный удар по Салли. И при мысли об этом он утратил остатки храбрости.
Он очнулся и вышел из состояния глубочайшего раздумья только тогда, когда услышал быстро приближающегося к нему всадника, гнавшего своего коня жестоким галопом. Он поднял глаза и увидел отважного наездника на великолепном пегом скакуне. В седле уверенно сидел стройный юноша в сомбреро, глубоко надвинутом на глаза. Помимо того, черная маска закрывала всю верхнюю часть лица, так что личность его была прекрасно замаскирована. Дюк был почти уверен, что это и был тот загадочный убийца, смелый молодой человек, который стрелял в Гатри через окно. Но было сомнения в том, что он примчался сюда, чтобы остановить Дюка, не позволить ему уйти. Он пришпорил своего пегого, и этот великолепный крупный конь молнией помчался к входу в каньон, по которому скакал Дюк.
Нечего было и думать о том, чтобы уступить дорогу! Дюк подбодрил Понедельника и машинально дотронулся до кольта, убедившись, что тот снят с предохранителя и готов к схватке. Пегий между тем уже занял позицию у входа в ущелье и с расстояния в четверть мили бросился в атаку на Дюка.
Что это была за атака! Дюк в жизни не видывал такой легкомысленной небрежности! Ему оставалось только вытащить из чехла свое длинноствольное ружье и послать замаскированному юноше пулю в лоб. Он уж было схватился за приклад, когда эта мысль пришла ему в голову. Он мог бы снять этого парнишку с седла на расстоянии, намного превышающем дальность револьверного огня.
Но разве Дюк мог позволить себе использовать такую откровенную фору? И вот вместо меткого выстрела он вытащил кольт и, остановив Понедельника, приготовился схватиться с пареньком на равных.
Какое-то странное возбуждение овладело им в ожидании схватки. Впервые он оказался в непривычной для себя роли. Впервые он был тем, кто принимает первый удар, а не наносит его. Мгновенно в его сознании всплыло множество образов - например, старый слабый человек в пещере, который мог одним-единственным жестом или словом послать этого горячего всадника почти на верную смерть. Дюку хватило времени подивиться изумительному мастерству быстро приближавшегося наездника, который аккуратно, но ничуть но снижая скорости обходил крупные острые камни и держал в вытянутой руке направленный прямо на Дюка револьвер.