— Обуть Слона хочешь! — укоризненно заметил Коваль, шагающий вслед за Серегиным. — Значки на шнурок променять!
— Закрой хлеборезку. Коваль, — прошипел Серегин, спасая невиданной выгоды контракт. — Мы с Голубевым сами договоримся… Товарищ старший лейтенант, а правда, что первого секретаря Оша в ЦК республики перевели с повышением? — сменил тему младший сержант.
— Правда! — подтвердил Святой.
— Чудеса! — хмыкнул Серегин. — Вспомнишь тот городок — вздрогнешь! У тузов свой расклад, конечно. Ваня, домой вернемся, старайся стать председателем колхоза!
— Разогнался, жди! — с северной меланхоличностью отозвался вечный объект насмешек Серегина. — Он у нас пашет, как электровеник.
— А ты работать не хочешь! — напустился на Ковалева записной балагур. — Товарищ старший лейтенант, я предупреждал: Ковалев — филон!
— Внимание, ребята! Подходим к поселку! — предупредил Святой. Чутье подсказывало ему, что в заброшенных бараках прячутся люди.
Глазам солдат и офицера предстали пустые глазницы оконных проемов, сгнившие крыши с обрушившимися перекрытиями, ржавая водонапорная башня, похожая на коричневый минарет мечети без купола, брошенный, полузасыпанный песком железный хлам, оставшийся от горноразработчиков.
Поселок был когда-то базовым лагерем поисковой экспедиции, ковырявшей недра предгорий в поисках золотоносных жил. Геологи покинули лагерь, изрядно загадив подступы к нему сломанной техникой и другой дребеденью.
Можно было подумать, что здесь потерпел крушение космический корабль.
— Командир! — позвал Голубев и положил палец на курок автомата. — Я в окне тень заметил.
На гражданке Василий был заядлым охотником, как и его немолодой уже отец.
— Он твой! — сказал Святой и стал выискивать цель для себя.
— Серегин, правый фланг прикрываешь. Черкасов — левый!
Спецназовцы продолжали движение, с каждым шагом приближаясь к баракам. Святой заметил, как из окна высунулся ствол, и подал рукой знак: «Врассыпную». И в ту же секунду ствол полыхнул огнем.
До огневой точки было метров двадцать неровного, с бугорками и ямами, пространства. Он пополз по-пластунски, стараясь подобраться как можно ближе к бараку. Командир не оглядывался на парней, ибо знал — каждый занят своим делом.
По треску очередей Святой определил — бьют пять стволов.
— Ковалев, прикрой! — крикнул он, резко вскочил на ноги и рванул к бараку.
Сержант стрелял длинными очередями, не давая противнику высунуться. Святой добрался до двери, ногой распахнул ее и веером от живота выпустил очередь. У двери сидел на корточках и закрывал лицо руками какой-то человек. Он показался Святому знакомым. Но офицер не стал медлить с выстрелом.