Заспанное солнце неторопливо поднималось по небосклону, и ему не было никакого дела до моих забот. Не знавшая жалости утренняя прохлада сразу напомнила о не успевших высохнуть после стирки рубашке и штанах. На заднем дворе куры с ворчливым кудахтаньем делили пшено, насыпанное щедрой рукой рены. Гордый обладатель пернатого гарема и пронзительного голоса снисходительно взирал на перебранку, сидя на невысоком штакетнике. В сарае недовольно замычала корова. Приземистая кузница уже вовсю дымила трубой.
Глаза повлажнели при мысли об упущенных беззаботных днях отдыха. Но задерживаться здесь не стоило. Проследить наведенное мной проклятье — дело времени. Вряд ли долгого. А моей подруге еще жизнь налаживать, дочь растить.
— Куда собралась так рано, дочка? — вздрогнув, я обернулась к рене Дейне, выходившей из сарая с полным ведром молока, и обреченно вздохнула.
Ну, сколько можно? Для кого только переодеваюсь?
Мать Тайи хитро мне подмигнула:
— Да разве проведешь такую опытную повитуху — уж бабенку я всегда распознать сумею! Как обнимались вчера у порога, забыла?
— Мне нужно идти, — я не приняла ее шутливого тона. — Простите, не хотелось сбегать, не простившись, но мне приснился сон…
Я растерянно замолчала, поняв, насколько глупо звучат мои слова. Тяжелое ведро опустилось на землю, слегка плеснув молоком через край. Женщина подошла и так по-матерински крепко обняла меня, что на глаза опять набежали непрошенные слезы.
— Просто так, девочка, я тебя никуда не отпущу, — твердо произнесла она. — Сейчас соберем все необходимое в дорогу, да и Тийан закончит подковывать твою лошадь.
— Но это не моя лошадь…
— Твоя-твоя, — отмела мои попытки восстановить историческую справедливость Дейна. — Тайя успела вчера мне кое-что шепнуть на ушко. Опять же лошадкой резвее добираться. И чем со старшими спорить, дочка, послушай сначала — может, что дельное услышишь.
Так я снова оказалась на чистой кухне матушки Дейны. Она споро собирала мне сумку с продуктами, время от времени скрываясь за дверью. Появляясь в комнате, женщина успевала поддерживать разговор:
— Не волнуйся, Рель, никуда не опоздаешь. Старый Хайан откроет ворота, только когда придет время выгонять коров на пастбище, а до этого мы еще столько всего успеем сделать.
Я в ответ согласно кивала, занятая поглощением вчерашних ватрушек, которые запивала простоквашей.
На кухню вошел отец Тайи, принеся с собой запахи раскаленного металла, мужского пота и тяжелого, но любимого труда.
— Твоя лошадка готова, парень, — большая мозолистая рука сграбастала приглянувшуюся мне зажаристую ватрушку. — Верно тебе послужит, попомни мое слово. Тут Дейна просила дорогу тебе к соседнему тракту рассказать?