— Да, возможно, это был он, — произнес Бьюкенен с надеждой. Но он не чувствовал себя в безопасности, на мог избавиться от мысли, что дело вот-вот примет плохой оборот.
— Раз уж вы работаете у меня и живете над конторой, — предложил Дойл, — то хотя бы посмотрите, как здесь и что..
Дойл свернул с шоссе на боковую улицу и поехал з противоположную от пляжа сторону. Миновав скопление магазинов для туристов, он припарковался перед двухэтажным грязновато-коричневого цвета зданием из шлакоблоков, стоящим в ряду таких же зданий вдоль канала, у причала которого было пришвартовано много катеров и яхт на разных стадиях ремонта.
— У меня механическая мастерская в задней части здания, — пояснил Дойл. — Иногда мои клиенты приводят свои лодки сюда. Но по большей части я сам выезжаю к ним.
— А ваша секретарша? — спросил Бьюкенен с беспокойством. — Она-то будет знать, что я у вас не работаю.
— У меня нет секретарши. Раньше конторской работой занималась Синди. Но потом, три месяца назад, она стала чувствовать себя слишком плохо, чтобы продолжать… Вот почему она может заставить себя поверить, будто вы поступили работать сюда вместо нее.
Идя к зданию, Бьюкенен щурился от солнца и вдыхал солоноватый бриз, тянувший с океана. Молодая женщина в бикини, проезжавшая мимо на мотоцикле, пристально посмотрела на его голову.
Бьюкенен осторожно потрогал повязку на голове и представил себе, каким заметным он из-за нее становился. Он чувствовал себя уязвимым, голову напекло солнцем, я она болела. Тем временем Дойл отпер вход в здание и открыл дверь с надписью «БОН ВУАЯЖ, ИНК.». Войдя внутрь и дождавшись, пока Дойл отключит реле времени на устройстве охранной сигнализации, Бьюкенен осмотрелся в конторе. Это было длинное узкое помещение, где стены были увешаны фотографиями яхт и прогулочных судов, на полках стояли навигационные инструменты и приборы, а на столах располагались макеты интерьеров различных прогулочных катеров. На моделях можно было видеть разные варианты установки электронных устройств, при которых они не занимали слишком много места в тесноте судна.
— Вам письмо, — сказал Дойл, разбирая почту.
Бьюкенен взял у него конверт, старательно следя за тем, чтобы не выйти из образа, не выразить удивления, что кто-то написал ему на новую вымышленную фамилию. Контора была самым подходящим местом для установки подслушивающего устройства, с точки зрения того, кто задался бы целью проверить его, так что, пока Дойл не скажет ему, что здесь можно беседовать без опаски, Бьюкенен не собирался говорить ничего такого, чего не мог бы произнести Виктор Грант. Точно так же он полагал, что и Дойл не скажет ничего выходящего за рамки их легенды.