Некоторое время Бьюкенен смотрел на нее, затем с видимой неохотой кивнул:
— Возможно, ты и права.
— Нет, вы только посмотрите на него! Когда же ты перестанешь притворяться? Уверена, ты собрался рассказать все с самого начала, а теперь изобразил дело так, будто делаешь мне одолжение.
— Вижу, что тебя не проведешь, — примиряюще улыбнулся Бьюкенен. — Как насчет кофе?
— Чай. Раз уж ты собираешься порадовать меня своим рассказом, я бы, пожалуй, действительно что-нибудь съела.
— Это связано с женщиной, о которой я тебе рассказывал в Новом Орлеане, — начал Бьюкенен. — Она послала мне открытку с просьбой о помощи. Мы должны были встретиться в «Кафе дю монд». Но она почему-то не появилась.
— Твоя старая любовь, — кивнула головой Холли.
— Нет. Между нами не было ничего такого, о чем ты сейчас подумала. — Он замолчал, точно прислушиваясь к своим мыслям. — По сути дела, из-за этого начались все мои беды. Мне нужно было остаться с ней.
Бьюкенен вспомнил, каким мучительным был выбор между Хуаной и чувством долга.
Лицо Холли не изменило своего выражения, только глаза слегка прищурились, точно она взвешивала каждое его слово.
— Во время нашей последней встречи я сказал ей, что она меня совсем не знает и любит не меня, а человека, чью роль я тогда играл.
Глаза Холли еще более сузились.
— Так и есть. Ты все время играешь. Вот и сейчас я не могу понять, говоришь ли ты правду или снова пытаешься меня одурачить.
— Я говорю правду, Холли. Можешь не верить, но это один из редких моментов, когда ты слышишь от меня чистую правду. Я должен ей помочь, чтобы снова стать тем, кем я был раньше. Я хочу быть самим собой и больше никогда не меняться.
— Последствия конспиративной работы?
— Я уже сказал, что ничего не знаю ни о какой…
— Ну зачем ты так! Я вовсе не пытаюсь поймать тебя на слове. Ты не хочешь меняться? Хорошо. Но зачем все так усложняешь? Почему нужно становиться кем-то другим?
Бьюкенен не ответил.
— Ты что, не нравиться себе?
Он упорно молчал.
— Как звали твою знакомую?
Бьюкенен заколебался. Все его существо и опыт, приобретенный за долгие годы работы, приказывали ему молчать. Он приготовился солгать, но неожиданно сказал правду:
— Хуана Мендес.
— Предполагаю, вы познакомились, когда вместе выполняли какое-то задание.
— Ты сама знаешь, чего стоят твои предположения.
— Не надо быть таким обидчивым.
— За время наших разговоров ты ни разу не получила от меня информации, представляющей какой-либо секрет. Все, что я говорил о своем прошлом, — из области гипотез. Для тебя я инструктор армейского спецназа. Это все, что тебе обо мне известно. Моя работа не имеет никакого отношения к твоей статье. Поэтому хотелось бы, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок.