— А с чего бы им, собственно говоря, беспокоиться? Как я понял, они ничем, кроме торговли, не занимаются, так какая им разница, чья власть? Фэрхэвен никому торговать не запрещает.
— Ну, торгует-то каждый на свой лад. Спидларцы продают все и вся, включая свою службу. Думаю, в разных армиях Кандара наберется больше спидларских наемников, чем в войске Совета. Служить в собственном войске у них чуть ли не позорно.
— А в чужих что, почетно?
— Я же не говорила, будто в этом есть смысл, — говорит Лидрал, щелкая вожжами. — Кроме того, в других местах им больше платят, — она поднимает глаза к небу, затянутому плотными облаками, и качает головой. — По правде сказать, мне хотелось бы миновать холмы прежде, чем пойдет дождь.
Брид щиплет себя за подбородок.
— Похоже, наемные клинки есть повсюду.
— Мне это не нравится, — говорит Кадара.
— Но ведь и голодать тебе тоже неохота.
— А как насчет тебя, Доррин?
Юноша пожимает плечами:
— Дело для целителя найдется почти везде. Правда, я предпочел бы работать в кузнице.
Все трое смотрят на худощавого паренька.
— Я крепче, чем кажусь с виду. Это даже отец Кадары говорил.
Лидрал поднимает брови и снова бросает беглый взгляд на облака.
— Хегл был кузнецом. Он меня многому научил.
— Вы все трое выросли вместе?
— Нет, — отвечает Брид. — Я познакомился с ними позже.
— Почему тебя так беспокоят облака? — спрашивает Доррин, направляя Меривен поближе к повозке.
— В скалах по-прежнему много льда и снега, — объясняет Лидрал, кивая в сторону оледенелых пиков. — Теплый дождь — а надвигается как раз такой — может быстро растопить и то и другое.
Менее чем в трех локтях ниже дороги протекает мелкая речушка с кромкой льда у берегов.
— Скоро ли зарядит дождь?
— Еще до полудня. Облака будут здесь к середине утра.
— Но ведь лед растает не сразу?
— На то и надеюсь, — Лидрал щелкает вожжами. — Но нам нужно выбраться из ущелья прежде, чем хлынет настоящий ливень.
Они успевают проехать еще пять кай прежде, чем все вокруг затягивает тончайшая кисея тумана.
Там где можно — на прямых отрезках дороги — Лидрал старается прибавить скорости.
— Еще несколько кай... — бормочет она.
— Несколько кай, и что? — спрашивает Брид.
— И мы сможем не бояться наводнения.
Теплая капля падает Доррину на нос.
Чуть поотстав от повозки, Кадара поплотнее запахивает куртку. Брид приноравливает коня к шагу ее лошади, и скоро их тихие голоса уже теряются в плеске дождевых струй и нарастающем шуме потока, в который превращается мелкий ручей слева от дороги. Однако чем дальше по дороге, тем глубже врезано в камень речное ложе, так что последние три кай тропа проходит не менее чем в тридцати локтях над водой.