Выдержав его тяжелый взгляд, хозяин негромко ответил:
— Полагаю, та метафора изображала членов моей семьи.
— Понятно, — сказал амберит. — Вы занимаете удобную позицию над схваткой, но сами не вмешиваетесь.
— Может, и вмешаемся.
— Не желаешь отправиться со мной?
— Сейчас это невозможно, — Фауст сделал печальное лицо. — Дома всегда должен оставаться кто-нибудь из мужчин. Как только вернется Вервольф, один из нас придет к вам на помощь.
Местность, где располагался Авалон, приблизительно повторяла рельеф окрестностей Амбера, но сходство носило весьма условный характер — в той степени, в какой похожи друг на друга все прибрежные города. Здесь не было аналогов Арденнского леса, не было крутого спуска к морю, не было горного хребта, заслоняющего полнеба. Авалон стоял на низменности, окруженный полями, садами, пастбищами и прочими угодьями.
Ожидание войны собрало здесь почти всю Семью. В Амбере остались только Флора и Джулиан, которым Рэндом поручил командовать резервами. Каждый клочок земли и воды вокруг Авалона был занят войсковыми частями. Солдат доставили из разных Отражений, и в каждом мире отобрали лучших бойцов. Две сотни парусников курсировали по бухте или патрулировали акваторию к востоку от авалонского порта.
Семья собралась на крыше королевского дворца, откуда были видны позиции батальонов, городские укрепления и Черная Дорога, вокруг которой тоже расположились готовые к бою войска. А вот сам город выглядел безжизненным, и это впечатление не было обманом зрения.
Повернувшись к племяннице, Блейз произнес, даже не пытаясь скрыть недоумения:
— За тысячи лет каждый из нас неоднократно готовился встретить врага, защищая свои города. Но никто ни разу не подумал об эвакуации жителей. Каким образом в твою головку пришла столь странная идея?
— Я уже рассказывала, что в детстве у меня был игрушечный город, — напомнила Гиневра. — С тех пор я хорошо запомнила, что маленькие человечки — это мои игрушки. Если я заранее о них не позабочусь, у меня останется мало игрушек, и в следующий раз некому будет защищать город.
Мысль показалась родственникам несколько дикой, но в то же время свежей и не совсем лишенной смысла. Они были так шокированы услышанным, что не обратили внимания на подтекст. Первым опомнился Корвин.
— Ги, повтори, а то я плохо понял, — попросил он. — С этой игрушкой ты играла в войну?
— И в войну тоже, — подтвердила королева. Сообразивший, что она имеет в виду, Бенедикт подхватил:
— В этих играх были миссии, связанные с обороной города? Какие враги атаковали твои владения?