Проклятая асинхронность потоков времени делала невразумительной прямую трансляцию. Они увидели два стареньких колесных пароходика, которые медленно лавировали между рифами, приближаясь к большому острову с покатой горой посередине. Низкую часть острова перечеркивала аспидная лента Черной Дороги. На закругленном черепе горы возвышался замок непривычной архитектуры — три вложенных один в другой пятиугольника крепостных стен, бастионы, башни. Сложенная из огромных камней крепость казалась заброшенной, но серьезных повреждений заметно не было.
Колесный Призрак сфокусирован поле обзора на переднем пароходе и попытался скомпенсировать сдвиг темпа времени. Амбериты увидели, как по мостику фланирует одетый в камуфляж парень, напоминавший помолодевшего Фауста.
Второй персонаж, закутавшись в плащ и закрыв лицо капюшоном, стоял чуть в стороне, облокотившись на леера. Внезапно тот, что был похож на Фауста, забеспокоился и громко сказал:
— Папа, за нами подглядывают.
Фигура в плаще сделала резкое движение, взмахнув мечом. Клинок перечертил крест-накрест Карту, созданную Призраком, по изображению пробежали огненные полосы, видеокартинка рассыпалась на кусочки, а сам Колесный Призрак застонал.
— Больно-то как, — плаксиво пожаловался он, — Папа, дедушка, он вышвырнул меня через все Отражения!
Потрясенная столь неожиданным осознанием собственной ущербности по части колдовства Фиона побледнела и прошептала еле слышно:
— Каков маг!.. Я и не думала, что на такое способен кто-нибудь кроме Дворкина.
— Так не сумел бы даже Сухей, — согласился Мерлин. — Кто это был?
Все были уверены, что никогда не встречали эту нирванскую парочку, и только Гиневра небрежно просветила Семью:
— Я знакома с младшим из них. Очень милый юноша — Вервольф, брат герцога Мефисто.
— Естественно, мы его не узнали, — нервно рассмеялся Бенедикт. — Когда они жили в Амбере, Верви был грудным младенцем.
Рэндом задумчиво произнес:
— Следовательно, второй — их отец, король Нирваны. Тот, что исчезал, но недавно вернулся, если верить россказням братьев-герцогов. Кто-нибудь помнит, как звать этого чародея?
Ответом было молчание. Корвин напряженно перетряхивал память и пришел к выводу, что Фау ни разу не называл отца по имени. Он всегда говорил просто «отец» или «наш отец». В крайнем случае — «мой бедный папа». Льювилла неуверенно сказала:
— Кажется, он не король, а царь. Да-да, Фау как-то обмолвился, что он — второй после Мефа наследник престола Царства Нирванского.
— Я тоже припоминаю, — согласился Корвин. — Монарх Нирваны называется «царь», а не «король».