Винни Пух и Все-Все-Все (Милн) - страница 92
— Эти стихи гораздо лучше моих, — с восторгом сказал Винни-Пух. И он действительно был в этом уверен.
— Что ж, — скромно объяснил Иа. — Так и было задумано.
— Лизорюция, — сказал Кролик, — такая, что мы все это подпишем и отнесем Кристоферу Робину.
И резолюция была подписана: Пух, Сова, Пятачок, Иа, Кролик, Кенга, Большая Клякса (это была подпись Тигры) и Три Маленькие Кляксы (это была подпись Крошки Ру).
И Все-Все-Все отправились к дому Кристофера Робина.
— Здравствуйте, друзья, — сказал Кристофер Робин. — Здравствуй, Пух!
Все они сказали: "Здравствуй", и вдруг всем стало как-то грустно и не по себе — ведь получалось, что они пришли прощаться, а им очень-очень не хотелось об этом думать. Они беспомощно сбились в кучу, ожидая, чтобы заговорил кто-нибудь другой, и только подталкивали друг друга, шепча: "Ну, давай ты", и мало-помалу вперед вытеснили Иа, а все остальные столпились за ним.
— В чем дело, Иа? — спросил Кристофер Робин.
Иа помахал хвостом, очевидно желая себя подбодрить, и начал.
— Кристофер Робин, — сказал он, — мы пришли, чтобы сказать, чтобы передать… как это называется… сочинял один… но мы все — потому что мы слышали…я хочу сказать, мы все знаем, ну, ты понимаешь сам… Мы… Ты… Короче, чтобы не тратить много слов, вот! — Он сердито оглянулся на остальных и сказал: — Весь Лес тут собрался! Совершенно нечем дышать! В жизни не видел такой бессмысленной толпы животных, и главное, все не там, где надо. Неужели вы не понимаете, что Кристоферу Робину хочется побыть одному? Я пошел! И он поскакал прочь.
Сами хорошенько не понимая почему, остальные тоже начали расходиться, и когда Кристофер Робин закончил чтение Стихотворения и поднял глаза, собираясь сказать "спасибо", перед ним был один Винни Пух.
— Это очень трогательно, — сказал Кристофер Робин, складывая бумажку и убирая ее в карман. — Пойдем, Пух. — И он быстро зашагал по дороге.
— Куда мы идем? — спросил Пух, стараясь поспеть за ним и одновременно понять, что им предстоит — Искледиция или еще какое-нибудь Я не знаю что.
— Никуда, — сказал Кристофер Робин.
Что ж, они пошли туда, и, после того как они прошли порядочный кусок, Кристофер Робин спросил:
— Пух, что ты любишь делать больше всего на свете?
— Ну, — ответил Пух, — я больше всего люблю…
И тут ему пришлось остановиться и подумать, потому что хотя кушать мед — очень приятное занятие, но есть такая минутка, как раз перед тем как ты примешься за мед, когда еще приятнее, чем потом, когда ты уже ешь, но только Пух не знал, как эта минутка называется. И еще он подумал, что играть с Кристофером Робином тоже очень приятное дело, и играть с Пятачком — это тоже очень приятное дело, и вот когда он все это обдумал, он сказал: