Разумеется, я промолчал. Говорила одна Мария.
— Роберт, зря хмуришься. Не сердись. Сердце кровью обливается, не могу смотреть как ты пропадаешь.
Что?! Я пропадаю? С чего это она взяла?! Да жил бы не тужил, когда бы меньше ко мне приставали.
— Роберт! Почему ты молчишь? Хочу знать, как ты относишься к моим словам. Надеюсь, ты понимаешь кто ты есть? — спросила Мария, ставя меня в тупик.
Слава богу она сама дала ответ на свой странный вопрос:
— Роберт, ты гений! Гений! Но, как все великие, абсолютно беспомощен в быту. Ты весь там, — она воздела руки и закатила глаза. — Ты в грандиозном, в высоком! Разве пристало тебе заниматься ничтожным? Ах, Роберт, дорогой, согласись, тебе нужна женская помощь, ласка, ненавязчивая забота.
“А она где-то как-то права!” — мысленно согласился я.
— Но брак для тебя хуже концлагеря. Хуже газовой камеры, Роберт!
Я оживился:
— Не могу с тобой не согласиться. В браке любой мужчина гибнет от удушья.
— Вот видишь, Роберт, — торжествовала Мария, — я одна знаю, что тебе нужно. Ты не создан для брака. Брак — это похороны твоего таланта…
“О, как она права!”
— Роберт, жена потребует внимания, отнимет все твое свободное время, измотает тебе все нервы. Наука осиротеет!
“Как сходятся наши мысли!” — поразился я.
— Да что наука, Роберт, осиротеет мир! Мир потеряет тебя! Ты запутаешься в женской юбке… Это будет конец. Я готова тебе помочь. Хочешь, буду к тебе приходить?
Я спустился с небес:
— Зачем?
Мария встала рядом, прижала мою голову к своему животу и, матерински чмокнув меня в макушку, воскликнула:
— Ах, Роберт, ты словно ребенок. Неужели не видишь, кто ты есть для меня? Неужели не чувствуешь? Это странно. Знаешь, почему я вышла замуж за Виктора а не за тебя?
“Что-то не помню, чтобы так стоял вопрос”, — подумал я и признался:
— Не знаю.
— Да потому, что стать твоей женой не решилась! — с патетикой воскликнула она. — И до сих пор за это себя ругаю!
Пока я цепенел и таращил глаза, она, нацеловывая мою макушку, пояснила:
— Ах, Роберт, уже тогда ты был неземной. Весь в науке. Ты на ангела был похож: витал в облаках, вокруг себя ничего не замечая, а Виктор… Он такой хваткий, такой рациональный. Это меня и сгубило. Я устала от его командировок, от его измен… Но больше всего я устала, Роберт, смотреть на то, как плохо тебе. Меня мучает чувство вины. Это я! — вдохновенно воскликнула она. — Я тебя погубила! Я отдала Виктору, этому бездарю, этому ничтожеству с регалиями, этому…
Не найдя нужных слов, Мария с досады топнула ногой, опять чмокнула меня в макушку и, проводя по себе руками, простонала: