Коля повел меня по широкой мраморной лестнице. Потом мы долго шли по длинному коридору, пока не уперлись в старинную дубовую дверь. За дверью был кабинет с массивной мебелью.
— Муза, расскажи про Казимежа Балицкого, — усаживая меня на диван, грустным голосом попросил Коля и виновато добавил:
— Пожалуйста, все, что знаешь.
Сердце мое пронзила невыносимая боль.
С Казимежем мы познакомились случайно, но он верил, что это судьба.
Так дело было. С тяжелыми мыслями о своем третьем муже гуляла я по Быдгощу, добрела до Старо Мяста и застыла у памятника жертвам фашизма.
Я почувствовала себя жертвой третьего мужа, мысли о нем приобрели оттенки трагизма. Ощутив острую нехватку любви, я устремилась к всевышнему — не пугайтесь, просто вошла в костел, который был рядом с памятником.
В костеле шла служба. Играл орган. Народу было так много, что свободных мест на скамейках почти не осталось. Я отыскала себе уголок и уселась.
Службы не слышала, разглядывая высокие своды потолка, призадумалась — мысли скакали.
«Как здесь скучно, — горевала я. — Зачем Якубу приспичило ехать в Германию? Хоть он развлек бы меня. Очень вкусные получились вчера у бабушки Франи клецки. А какого Петр зажарил в честь моего приезда барашка! Пальчики оближешь и язык проглотишь!»
На этой содержательной мысли я была потревожена.
— Простите, не помешаю? — услышала я низкий, словно простуженный, голос.
Повернула голову влево и увидела симпатичного молодого мужчину лет двадцати восьми, не больше.
Мне в ту пору было, кажется, двадцать три.
Короче, возраст мужчины показался приемлемым для приятной беседы. А то, что мужчина расположен на такую беседу, я не сомневалась. Его выдало восхищение, возникшее у него в глазах. От мужчин такие взгляды мне редко перепадали, чего не могу сказать о сестрах по полу: женщин мои недостатки восхищают частенько. Иногда даже приводят в восторг. Особенно подругу Ганусю. И Нинуся от Гануси не отстает. Впрочем, и Туся.
Но не будем о грустном, вернемся к Казимежу.
— Не помешаете, — ответила я и вернула свои (с легкой косинкой) очи сводам огромного потолка.
Мужчина присел на скамейку рядом со мной, а я с еще большим рвением предалась размышлениям.
На этот раз мысли не множились и не скакали, а потекли ламинарно, как любил выражаться Кази-меж: то есть в одной плоскости.
"Интересно, он женат? Прикид на нем ничего, значит, денежки водятся. Выходит, женат.
Хотя, вовсе не обязательно.
Чем же он занимается?
Явно интеллигент.
По-моему, даже слишком. Мог бы и беседу со мной завязать. Надоело сидеть в безмолвии.