— Вы где? — спросил Гургенов.
— В Тамаркином кабинете, — ответила я.
— В офисе Тамары Семеновны?
— Да.
— Там и оставайтесь, — приказал он, и в трубке раздались гудки.
Я замерла, гадая, что теперь будет: кого мне ждать — Гургенова или бригаду психиатрической службы?
На фоне этой мысли были и другие: все о Саньке. Кляла себя за ревность и любопытство. Какого черта я за Женькой следила? Какого черта в ту дыру за ним понеслась? Какого черта собралась с моста топиться? Какого черта раньше американца не спрыгнула?
Вдруг страшно захотелось знать, что плела я Гургенову в день нашего с ним знакомства. Пожалуй, это была единственная полезная мысль. Вспомни я, что плела, и, возможно, появится шанс реабилитироваться. Восстановить доброе имя мне было необходимо, я старательно начала вспоминать.
Ну, так и есть: ничего хорошего не плела. Как раз тогда на моем жизненном горизонте появился наблюдательный Буранов, он-то мне глаза на мужа и открыл. Обратил мое внимание на поведение Женьки, и сразу выяснилось, что нет у меня никакого семейного счастья. Я с ужасом заметила, что Женька мой начал из дома пропадать, я заревновала, вдруг поняла, что он нашел другую, жаждала отомстить и в каждом встречном мужчине пыталась будущего любовника рассмотреть. Вот в такое неудачное время в кабинете моей Тамарки и подвернулся Гургенов, вполне еще молодой и очень привлекательный для любой женщины.
Конечно я тут же, не сходя с места, попыталась его обольстить, несла что-то про свое любвеобилие — откуда бы оно только взялось у меня? Остается лишь надеяться, что остроумие не изменило мне. Если все выглядело серьезно, у Гургенова действительно есть основания меня шизофреничкой считать.
Я даже расстроиться от этой мысли не успела; в кабинет вошла секретарша и сообщила, что меня ждут в приемной.
— Неужели Гургенов? — изумилась я. — Так быстро?
— Не он, — ответила секретарша, — но от него.
Из кресла я катапультировалась прямо в приемную: там действительно поджидали меня головорезы из свиты Гургенова. Их почему-то было трое, будто одному было не по плечу показать дорогу к Гургенову, ну не справился бы один с такой «сложной» задачей. Впрочем, трое так трое, мне все равно.
— Поехали! — скомандовала я.
Однако, головорезы подчиняться мне отказались. Самый огромный из них спокойно на меня посмотрел и спросил:
— Софья Адамовна Мархалева?
— Да-да, это я, хоть и сама уже этому не рада, — притопывая от нетерпения, воскликнула я.
— Поднимите вверх, пожалуйста, руки, — сказал самый огромный.
Я не поверила своим ушам и тупо зависла на нем удивленным взглядом.