— Ты ведь знаешь, кто отец Павлика, верно? — Мила развалилась в кресле и стянула перчатки с рук.
Перчатки были бежевые, лайковые, в тон новой курточке, чуть темнее оттенком, с оторочкой из меха рыси. Куртка тоже была с такой же оторочкой, и Мила безумно обрадовалась, когда увидела эти перчатки в бутике на прошлой неделе. И, хотя был уже конец мая, она упорно не желала снимать их.
— Так вот, — продолжала она, — он очень недоволен тем, что у Павла такая… девушка. Они постоянно ругаются. Ты стала камнем преткновения в этой семье. Они все мучаются — из-за тебя, а ведь до этого это была отличная, дружная семья!
Вам никогда не разрешат пожениться. Ты будешь любовницей при нём — пока не надоешь ему. Зачем тебе это надо? Не лучше ли тебе было уйти, если ты любишь Павла?
— И оставить его тебе? — усмехнулась Жанна. — А ну пошла вон отсюда, дрянь!
— Спокойно, — Мила вытянула вперёд руки, — мне Павел не нужен. Мы с ним друзья, поняла? Мы дружим с детства.
— С чьего детства — с Павлушиного? — хмыкнула Жанна, намекнув на разницу в возрасте Милы и Павла.
Мила замолчала. Всё пошло не так, как она рассчитывала. Она думала, что Жанна, услышав про то, что семья больше не принимает Павла, что он мучается, исчезнет. Мила считала, что восточные девушки — очень гордые, что стоит им только намекнуть, что они стали обузой для любимого, и они тут же испарятся. Но Жанна оказалась не такой. И всё — же Мила предприняла ещё одну попытку.
— Знаешь, если они узнают, что вы с Павлом встречаетесь, ему будет очень плохо. И тебе тоже.
— Ты мне угрожаешь? — изумилась Жанна. — Подожди — ка, ты только что сказала, что они ругаются из-за меня. Значит, они уже знают, что он встречается со мной!
Мила осеклась. Вот чёрт, и как только она не подумала об этом? Решила, что эта смуглая дурочка, увидев роскошную Милу, тут же рванёт из квартиры, посрамлённая? Да, надо было лучше подготовиться! А то она и в самом деле несла чёрт знает что : про семью, недовольную выбором сына… Девятнадцатый век какой-то, ей — богу… Ну что-ж, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, так ведь говорят? Миле придётся вытаскивать себя за волосы из болота, как барону Мюнхгаузену.
— Прокололась, — как можно более естественно засмеялась она. — Прости меня, Жанночка, но я ведь подруга Павлика, и должна же знать его избранницу! Я ведь тоже волнуюсь за него, поверь! И мне пришлось вести себя таким вот отвратительным способом, чтобы проверить, на самом ли деле ты неравнодушна к Павлику. Понимаешь, на него было много претенденток — тех, которые были неравнодушны не к нему, а к деньгам его отца.