— Погоди-ка, — вспомнил Карло, — это не его дочь была невестой твоего шофера?
— Да, да, его, — кивнул генерал. — Будем надеяться, что старик Орландо не обладает даром ясновидения, несмотря на всю свою проницательность… Хотя о чем-то левые, я думаю, начали догадываться.
— Возможно, мне понадобятся помощники.
— На этот счет мы всегда договоримся, — махнул рукой Четопиндо.
— С чего я должен начать?
— Поезжай сам в Королевскую впадину, выясни обстановку на месте. Учти, с Орландо тебе придется нелегко. Рабочие охраняют своего лидера. Правда, нам на руку, что Орландо человек храбрый, этого у него не отнимешь. Он ходит, куда считает нужным, и не любит, чтобы его опекали.
— Я выеду завтра утром, — сказал Миллер.
— Ты выедешь немедленно, — поправил его Четопиндо. — Оденься соответственно и про грим не забудь, иначе тебя докеры могут на куски разорвать, — посоветовал генерал и поднялся, давая понять, что разговор закончен.
Через пятнадцать минут машина выскользнула из ворот и помчалась в направлении Королевской впадины. Миновав кактусовую рощу, городок фавел, она свернула на дорогу, ведущую к порту.
Внизу, посреди заболоченной долины, показалась большая полуразрушенная крепость, с башенками, лестницами и узкими бойницами, окруженная стеной.
— Что там? — спросил Миллер.
— Цитадель, — бросил сквозь зубы шофер, не поворачивая головы.
Цитадель! Помощник припомнил рассказы капитана Педро о крепости, выстроенной испанскими конкистадорами близ нынешнего главного порта Оливии.
Машина осторожно заехала в редкий лес и остановилась на поляне. Из кабины вышел батрак в поношенном индейском пончо и, махнув рукой шоферу, зашагал в сторону порта, а машина, развернувшись, умчалась по шоссе в обратную сторону.
Пончо оказалось достаточно удобным, хотя поначалу Миллер скептически отнесся к непривычной одежде. Оно не стесняло движений, и идти в нем было легко.
Порт оглушил его шумом, лязгом, грохотом, разноязычными выкриками. Один раз даже послышалась немецкая речь. Миллер, замедлив шаг, увидел группку бродяг с заросшими лицами. Усевшись в кружок близ груды ящиков, они оживленно переговаривались между собой, обмениваясь первыми впечатлениями о Королевской впадине. Нетрудно было догадаться, кто они такие, эти опасливо оглядывающиеся немцы.
Уловив подозрительный взгляд, Миллер равнодушно отвернулся. Он не почувствовал прилива нежности к соотечественникам.
Он толкался в самых оживленных местах, вслушивался в разговоры, в споры, которые вели между собой докеры, но сам не вступал в них.
Пробыв даже короткое время в порту, нетрудно было понять, что докеры Королевской впадины расколоты: одни идут за Орландо Либеро, другие — хотя и малочисленная, но весьма шумная часть — за Гульельмо Новаком.