— Тельман уже принадлежит истории, — произнес задумчиво Талызин.
— И знаете, с того дня, как я видел Тельмана в Цигенхальсе, прошло больше десяти лет, — продолжал Эгон, — и каких лет! А у меня до сих пор перед глазами мельчайшие детали той встречи. Помню горячую речь Тедди, его плотно сбитую фигуру, простой рабочий костюм, кепку. Шпрее сильно обмелела, берега были по-зимнему пустынны. Мы гребли что было сил, только весла трещали!.. Полиция нас обнаружила, когда основная часть лодок успела подойти к речной излучине. Послышались выстрелы, крики, кого-то ранило, но нам удалось уйти от преследования… Мы засиделись, вам нужно отдыхать, — сказал Эгон, поднимаясь. — Завтра вам понадобятся силы.
— С чем связан ваш план? — спросил Талызин.
— Не с чем, а с кем, — впервые улыбнулся Эгон, улыбка очень шла ему. — С моей женой.
— Она ваша единомышленница?
— Да. Она работает телефонисткой в порту. И кое-что знает о тамошней жизни. В порту стоит транспортное судно. Оно должно в сопровождении военных судов отправиться в Норвегию, на завод тяжелой воды.
— Когда?
— Завтра, если не будет бомбежки.
— Я вижу, бомбежек вам хватает, — произнес Талызин. — Гамбург лежит в руинах.
— Сегодня еще бог миловал, выдалась спокойная ночь. Подобное в последнее время случается редко. А на днях такое было — кошмар! Самолеты налетели днем. Бомбили что-то в порту…
— Что именно?
— Не знаю, слухи разные ходят… Жена, к счастью, в тот день не дежурила, была дома. Самолеты бомбили корабли, но и порту досталось.
— Нужно еще будет передать короткий шифр по радио…
Эгон кивнул, погасил настольную лампу, зажег крохотный ночничок. Укладываясь спать, сказал:
— Разрешите задать вам вопрос?
— Пожалуйста.
— Я не спрашиваю, кто вы, как вас зовут. Как старый подпольщик, я знаю: каждый из нас должен ведать только о том, что непосредственно относится к его участку работы. Но я хочу спросить лишь одно… — Эгон запнулся. — Впрочем, вы можете мне не отвечать…
— Спрашивайте.
— У вас было здесь задание?
— Да, — поколебавшись крохотное мгновение, ответил Талызин.
— Вы его выполнили?
— Выполнил. Точнее, буду считать выполненным, если сумею передать результат.
— Спасибо. Это единственное, что я хотел услышать, — произнес Эгон и отвернулся к стене.
Через минуту послышалось его тихое посапывание.
Талызин долго не мог уснуть. В памяти прокручивались события последних дней, насыщенных до предела. Что ждет его впереди? Какие испытания и опасности?
Вспомнилась Москва, особняк Управления на тихой улице, кабинет полковника Воронина… Что он делает сейчас? Тоже, наверное, не спит: у него ведь таких, как Талызин, десятки. И каждую операцию нужно готовить, в каждую — вложить частичку собственной души…