Так что работать я все равно буду.
И стоило мне прийти к такому выводу, как ожил мой мик. Меня вызывали по ЛК-связи. Я дал мысленную команду на прием и закрыл глаза, чтобы на обоих мониторах, что еще в раннем детстве были нанесены на внутреннюю поверхность моих век, прочитать возникавший на мгновения — и снова исчезавший текст.
Первыми словами были:
НЕ ЗАПИСЫВАТЬ!
Буквы были огненно-красными, угрожающими уже своим обликом. Язык, кстати, использовался не наш, теллурианский, планетарный, и даже не феделин — язык Федерации, а некий хорошо известный мне код. Но это, пожалуй, лишние подробности. Важнее — то, что затем было на этом языке изложено — после того, как назвали мое имя, не Разитель (то была скорее кличка), а служебное, бывшее в употреблении так давно, что я уже начал забывать о его существовании. Оно было своего рода паролем.
Значащая же часть послания оказалась очень краткой. Впрочем, канал этот вообще существовал не для лекций или философских размышлений. Я прочел слово за словом:
«Строго секретно. Текст самоуничтожается. Приглашаем возвратиться на службу. Предлагается одноразовая элитарная работа. Эксклюзивная оплата. Будете приятно удивлены. Ответьте немедленно. Подписал: Иванос».
Коротко и ясно, правда?
Подпись была мне знакома с давних пор. Главный псарь Теллуса — так любил именовать себя вице-шеф лавочки, которая раньше была и моей. Службы охраны мира Теллус.
Интересно все-таки: только что я не был нужен ни единой душе в Галактике (если не считать Лючаны, надеюсь), и вдруг на меня возник спрос больший, чем на презервативы в пятницу вечером. Недаром говорят, что Творец раскрашивал тигра, одновременно размышляя о жизни: полоса светлая — полоса темная. Сейчас явно настало время светлой.
Вот бы узнать: что же Контора решила мне предложить? Но это, увы, невозможно: по правилам Службы ты сперва даешь согласие (а это все равно, что поклясться на всех священных книгах сразу), и лишь потом тебе объясняют, какую именно форму самоубийства придумали для тебя на этот раз. Я дал бы согласие даже без секундной проволочки; но меня только что уже наняли и даже заплатили. Хотя я и мужчина, но я и честная женщина — в том смысле, что не изменяю своим любовникам. Так что — очень жаль, но придется отправить ответ с отказом.
Я мысленно продиктовал ответ, а мой мик сразу же отправил его по известному ему адресу:
«В ближайшие месяцы предельно занят. Весьма сожалею».
Вряд ли можно было сказать убедительнее, не правда ли?
Жизнь вошла в очень крутой вираж. Для серьезного анализа всего происшедшего больше не оставалось времени: я готов был спорить на любую сумму, что не пройдет и получаса, как те, кто только что расправился с Веригой, захотят нанести визит и мне, чтобы стереть всякие следы информации, какие синерианин и его люди могли тут оставить.