Я выбрал — пусть и не сразу, но зато окончательно. Судя по изображению, женщина была достаточно молода, но уж никак не соплячка; как я объяснил коллегам, внешность ее мне понравилась, о характере по изображению судить можно, к сожалению, не всегда, но то, что удалось установить, меня устраивало. Приятно было и то, что (судя по справке) на такой службе она оказалась впервые. Следовательно, ей не с чем будет сравнивать.
Клара — таково было ее имя — прибыла к вечеру второго дня моей службы, так что ужинали мы уже вместе. Аргону, правда, она вроде бы не очень понравилась, но в конце концов у него имелась своя подруга. Зато у меня возникла уверенность: я не прогадал.
Она сразу же показала, что предстоящая служба понятна ей во всех деталях. Когда вечером я вернулся из караулки, где мы по обыкновению обговаривали с Аргоном завтрашнее дежурство (сутки, и затем два дня свободных), Клара уже лежала в постели. Ей показалось, что я мешкаю, и она приободрила меня такими словами:
— Смелей, солдат. Я кусаюсь только при оргазме — да и то не очень больно.
— А ванна? — проворчал я для порядка.
— Я уже приняла. А ты отложи на потом. Меня терзает любопытство. Ты у меня, можно сказать, первый мужчина.
— То есть ты — девушка? — испугался я. Правда, притворно.
— Еще чего не хватало! — чуть ли не обиделась она. В постели, прежде чем обнять ее, я поинтересовался:
— Скажи, а вы тоже можете выбирать? Или: «Это приказ!»?
— Я свободный человек, — сказала Клара, — и живу в свободном мире. Мы не служим из-под палки.
— Рад слышать, — сказал я. — Значит, у нас взаимность.
— Говоришь ты бойко, — заметила она. — Ну а как с остальным?..
Потом, уже засыпая, она сказала:
— Я ожидала, что будет хуже. Да, знаешь что?
— Что?
— Твое белье я переложила. Второй ящик снизу.
— Это хорошо, — одобрил я. — До двух я считаю, не сбиваясь.
— Эйнштейн! — пробормотала она. — Теперь можешь идти плескаться. Я уже сплю.
Так это было в конце второго дня.
И потом никаких недоразумений у меня с нею не возникало. Однажды, правда, мы оказались на грани размолвки. Женщины вообще любопытны, Клара не была исключением. И, проводя ревизию моего скудного достояния, она наткнулась на портретик моей жены. Когда я вернулся со службы в наш флигель, портрет стоял на столе, а Клара хмуро перевела взгляд с изображения на меня.
— Это что такое? — спросила она железным голосом.
— Моя жена, — кратко ответил я.
— Да ты в своем уме?!
Это было сказано как бы с сомнением. Но тут же голос сделался требовательным:
— Ты что же — любишь ее?
— Да, — я не стал колебаться с ответом. Она вздохнула, что-то непонятное промелькнуло в глазах.