– Я в школе письмо и математику сделал. Осталось только стихотворение выучить, – сказал я.
– На переменках царапал?! – споткнулась бабушка на ровном месте. – Дома в спокойной обстановке делаешь уроки – и такую грязь в тетрадках разводишь. Представляю, что ты там на переменке намазал! Всыплет тебе отец, ну, всыплет!..
У крыльца она отдала мне ключ, подтолкнула в спину:
– Бегом домой! Я сейчас приду.
Я зажал ключ в кулаке, вошёл в подъезд. Но только для того, чтоб поставить под почтовые ящики портфель, – и сразу назад.
Медленно шёл из-за дома дядя Левон. Еле ноги передвигал. Длинные рейки держал под мышкой, короткие – за шпагат, в руке. Мне казалось, что они клонят его чуть не до самой земли. Я подбежал, забрал те, что короче.
– Что это будет, Левон Иванович?
Дядя Левон шёл и ничего мне не отвечал. Тогда я опять спросил.
– И ты думаешь, мне охота с тобой разговаривать? Абсолютно нет… Потеряли моё доверие – и весь сказ. Хлопца чуть не загубили…
Мои рейки показались тяжёлыми-тяжёлыми, будто их сделали из железа…
– Недолго же вы походили в «артековцах»… А я-то думал, с этими ребятами можно много сделать, хорошие подобрались мальцы…
И тут со мной что-то произошло. Я ткнулся в живот Левона Ивановича и весь затрясся от плача. Я задыхался, словно меня самого завалило землёй, горло сдавило… Слезы лились струями.
– Ну-ну-ну… Ну-ну… – поглаживал мне плечи Левон Иванович. – Вишь, как тебя… Да-а, браток… Жизнь – штука серьёзная. Заглянет в глаза смерть, и горюешь: «Эх, не так жил! Мало сделал!» А исправить что-нибудь уже и поздно… Но у вас-то вся жизнь впереди. Будете больше думать – всё будет хорошо. На то и голова человеку дана…
Мы поднялись к двери с номером двадцать восемь. Левон Иванович никак не мог отдышаться. В таком состоянии я никогда ещё его не видел.
– Спасибо… дружок… Знаешь, что это будет? Ширма для кукольного театра. На том деревообрабатывающем комбинате сделали мне, выстругали… А смастерим сами… Не обижаются они за ту мою проборку… Пойду завтра, если всё будет хорошо, по магазинам. Надо материал для ширмы подобрать… Ага, а с пластилином как у вас? Есть уже? Нужно каждому иметь коробки три…
Я хотел внести короткие рейки в квартиру, но Левон Иванович не разрешил.
– Не надо сегодня заходить, нездоровится мне что-то… Через день-два я вас всех позову. Пьесу почитаем, куклы придумаем, может, и лепить начнём.
Я попрощался.
У двери подъезда встретился с заплаканным Павлушей. Что заплаканный, я не удивился. Я сам, наверно, ещё не просох. Удивился другому – почему он не дома?
– Ключ потерял… – показал он мне ту леску, что была привязана к поясу. Концы её скручены, как витки пружины. Развязалась…