— А почему бы ей не уйти с нами? Ведь Васену ничто в Терзе не держит? — поинтересовалась Маша.
— Вот возьми и предложи ей. Она тайгу как свои пять пальцев знает. Никаких проводников не надо будет. Выведет к Амуру лучше мужика какого. Да и не зря она меня вчера пытала, как к Чертову ущелью выйти. Туда тайная тропа раньше была. В прежние времена хунхузы по ней в Китай уходили, потому и прозвали ее «Слезы хунхуза». Шибко трудная да опасная, наплачешься, пока пройдешь.
— А для чего ей нужно Чертово ущелье?
— А через него самый короткий путь к Амуру. За неделю можно добраться, а вкруговую все две уйдет, а то и больше.
— А вы ходили через это ущелье?
— Что тут скрывать, ходила, — вздохнула Прасковья Тихоновна, — еще при Захаре, но это лет пятнадцать назад было, а то и двадцать. Подзабыла уже кой-чего… Надо будет в сундуке посмотреть. Помнится, у Захара Данилыча старинная китайская карта была. Маньчжур один подарил. Так там и тропа эта вроде была отмечена, и путь из ущелья. Но через горы так и так придется идти. Непростое это дело, Машенька. Аргунь там в узкой трубе бежит. Мой Захар говорил, бывало, кто те пороги пройдет, две жизни проживет. Я сама видела бревна, что ниже порогов на отмелях валяются. Топором так их не ошкуришь, как вода и камин… Кору, что чулок с ноги, снимают. Ни сучка, ни веточки не остается…
— Вот поэтому нам и понадобится Васена, чтобы помочь благополучно выйти к Амуру, и как можно скорее, — задумчиво произнесла Маша. — Но как ее уговорить, Прасковья Тихоновна?
— Этого уж я не знаю. Девка-то хозяйством обросла. Дом — справный, скота — полный хлев. Всю жизнь она в нищете жила, только-только на ноги встала, и вдруг все бросить?
А если что у вас не получится? Куда ей после деваться?
Маша сжала руки в кулаки и с расстановкой прошептала:
— У нас все получится, Прасковья Тихоновна! У нас обязательно все получится!
— Ну, смотри! — так же шепотом ответила казачка. — Попробуй, поговори с ней или Антону доверь. Он-то уж точно подход найдет, особливо ночью. — Она хихикнула и приподняла голову. — Вон, смотри! Кажись, ушли договариваться!
Маша посмотрела в сторону костра и усмехнулась вслед за казачкой. Антон и Васена исчезли.
Она осторожно прилегла на войлок, устилающий дно балагана, и вздохнула. Более всего на свете ей захотелось прижаться сейчас к Митиной груди, ощутить его дыхание на своих губах… Как покойно и мирно стало бы на душе, а уж счастлива она была бы и вовсе безмерно!
Сердце ее болезненно сжалось. Каково ему сейчас в открытой всем ветрам и дождям клетке. Вряд ли Мордвинов расщедрился и позволил Мите пользоваться одеялом. Голый деревянный пол, низкий потолок…