— О несравненная! — только и смог вымолвить Вольфганг, сидя на конских «яблоках».
У Бурцева недостало сил и на это. В изумлении он глядел на Ядвигу Кульмскую. Та пялилась на него. Несколько секунд молчания. Узнавание, удивление, радость…
— Вацлав?! Ты?!
Пухленькие губки раздвинулись в улыбке. На щеках проступили очаровательные ямочки.
— А? О? — Вольфганг окончательно лишился дара речи. Он тупо смотрел то на свою даму сердца, то на Бурцева. Ясь, пользуясь всеобщим замешательством, тихонько отступал с кружкой господина к бочонку рейнского.
— Ядвига?!
Да, не узнать эту жизнерадостную милую веселушку было невозможно. Именно она прислуживала Аделаиде, плененной Казимиром Куявским, в доме легницкого купца Ирвина. Именно с ней Бурцев едва не разделил ложе. Именно ее руки выпихнули его в окно, помогая сбежать от разъяренных Казимировых слуг. Но как простая служанка из Легницы стала знатной дамой Ядвигой Кульмской?! Пьяный Вольфганг настойчиво завозился внизу. Бурцев опомнился, рывком поставил рыцаря на ноги.
— Вы зна-а-акомы? — непослушным языком проговорил фон Барнхельм.
— Да… немного, — замявшись, ответил Бурцев. — Я в свое время тоже был пленен красотой твоей дамы сердца.
— О, да!
Стоять Вольфгангу было нелегко, и рыцарь бухнулся на одно колено. Заикаясь от смущения и рейнского, он попытался оправдаться:
— Ваш вид, прекрасная госпожа, свалит с ног любого. К тому же мои раны…
Ядвига даже не взглянула в его сторону. Пьяного бормотания влюбленного рыцаря она, похоже, вообще не слышала. В лукавых глазках девушки уже играли знакомые бесенята. И предназначались они другому.
Это был тот еще пикничок! Ядвига, растроганная рассказом Яся, явилась к пострадавшему воздыхателю не с пустыми руками. Пронырливый оруженосец намекнул девушке, что несчастный рыцарь загибается не только от ран и любви, но еще и от голода, а вместе с благородным господином мучительная смерть грозит и верному слуге. В общем, корзинка нехитрой снеди, которую принесла легницко-кульмская красавица, пришлась весьма кстати.
— Я не захватила никаких напитков, — улыбнулась девушка. — Но, вижу, от жажды здесь никто не страдает. Смею даже надеяться, благородный рыцарь угостит прославленным рейнским и свою даму сердца.
— О, разумеется, почту за честь! — не преминул отозваться фон Барнхельм. — Мое вино — ваше вино, милостивейшая и достойнейшая госпожа.
— Тогда приступим?
Обалдевший от счастья и алкоголя рыцарь со своей возлюбленной расположились на санях и укутались одеялами. Ясь занял самую выгодную позицию возле винного бочонка. Бурцев устроился рядом на потертом седле рейнца. Обе кружки достались гостям. Вольфганг цедил вино из походной фляги. Ясь жадно пил из своей каски, здорово смахивающей на ковш.