– Регор, – сказал он, – случилось что-то плохое. Что?
Регор пробормотал что-то неразборчивое, затряс головой и заторопился вперед. Грейдон, борясь с нарастающим страхом, поспевал следом. Не заходя в комнату, куда до сих пор он всегда являлся по вызову Матери, они поднимались к крыше Дворца.
Повсюду были отряды эмеров, между которыми сновали дворяне. Некоторые из них были одеты в зеленый цвет Лантлу. Дезертирство из рядов повелителя динозавров оказалось более значительным, чем предполагал Регор. Среди них было много женщин, как и мужчины, вооруженных короткими мечами, копьями и маленькими круглыми щитами.
Здесь было вполне достаточно народа для обороны, и все они, казалось, точна знали, что должны делать. Отличная дисциплина.
Он осознал, что на самом деле его не заботит, знают ли они, что делать; что он намеренно тянет время, отчаянно пытаясь думать о посторонних вещах, чтобы остановить страх, в котором не смеет себе признаться. Больше он так не может. Он должен знать.
– Регор, – спросил он, – это – Суарра?
Рука великана обняла его плечи.
– Они схватили ее! Она у Лантлу!
Грейдон резко остановился. Кровь отхлынула от его сердца.
– Схватили ее? Но она была с Матерью! Как они могли схватить ее?
– Это произошло в суматохе, когда закончился Ландофакси.
Регор поторопил Грейдона.
– Хуон и я вернулись за час до этого. Во дворец проникало все больше индейцев. Дел было много. Пришли и, ссылаясь на древнее право потребовали, чтобы их выпустили те, на кого мы не рассчитывали – более ста людей Старой Расы. Они поклялись в верности Матери. Говорят, Суарра пошла искать вас и, не найдя, попыталась разыскать Кона. Пока она вас искала, ей доставили сообщение… от вас!
Грейдон внезапно остановился.
– От меня? Господи милостивый, нет! – закричал он. – Как я мог послать ей сообщение? Я был на этом проклятом Празднике. Я заставил Кона взять меня с собой. Я вернулся как раз перед тем, как появились вы.
– Ну да, парень.
Регор беспомощно пожал широкими плечами.
– Но сейчас уже прошел час после полуночи. Праздник закончился за час до полуночи. А два часа разница?
Грейдон почувствовал, что у него кружится голова. Может ли быть, чтобы он лежал скорчившись за парапетом в течение двух часов? Невозможно! Но даже если так…
Он выбросил руку и ударил гиганта в грудь так, что тот зашатался.
– Будьте вы прокляты, Регор! – бешено закричал он. – Вы намекаете, что в этом замешан я?
– Не глупите, парень.
Гигант не выказал обиды.
– Разумеется, я знаю, что вы не посылали сообщения. Но определенная доля правды в этом есть: будь вы здесь, Суарра не попалась бы в такую ловушку. Представляется вполне определенным, что те, кто заманил ее в ловушку, должны были знать, что вас здесь нет. Как они узнали об этом? Почему они не попытались перехватить вас, когда вы возвращались? Возможно, Мать сейчас уже все знает. Она была в ярости: та, которую она любила больше всех, украдена прямо у нее из под носа.