Она отвернулась от них и пошла к ламе.
Они посмотрели ей вслед и друг на друга: на лицах троих алчность и подозрительность, на лице Грейдона – недоумение.
– Путь долог, – она повернулась к ним, положив руку на голову ламы. – Вы мои гости – в некотором смысле. Поэтому я принесла кое-что, чтобы развлечь вас перед началом пути.
Она начала распаковывать корзины. Грейдон подумал, что ее сопровождает странный слуга – если вообще он слуга. Он не подумал ей помочь. Стоял молча и неподвижно, с закрытым лицом.
Грейдон подошел, чтобы помочь девушке. Она улыбнулась ему, чуть смущенно. В ее глазах светилось дружелюбие; руки его устремились к ее рукам.
И тут же рядом оказался Сомс.
– Помните, что я вам сказал! – выпалил он.
– Помоги мне, – сказала Суарра. Грейдон снял корзину и поставил ее на землю. Девушка отстегнула застежку, откинула крышку и извлекла серебристый пакет. Развернула, встряхнула на ветру – на землю легла тонкая серебряная ткань, будто паутина, сплетенная серебряными пауками.
Затем Суарра достала из корзины четыре золотые чаши, четыре глубокие, в форме лодок, золотые блюда, два высоких кувшина, ручками которым служили извивающиеся змеи. Чешуйки змей, казалось, сделаны из расплавленных рубинов. Потом последовали маленькие золотые корзиночки. Девушка поставила на серебряную ткань чаши, блюда и кувшины и начала раскрывать корзиночки. В них оказались незнакомые ароматные фрукты, хлеб и странно раскрашенное печенье. Все это Суарра положила на блюда. Потом опустилась на колени, открыла крышку одного из кувшинов и налила в чаши чистое янтарное вино.
Она взглянула на них, грациозно взмахнула белой рукой.
– Садитесь. Ешьте и пейте.
Она поманила Грейдона, указала на место рядом с собой. Молча, не отрывая взглядов от сверкающих сокровищ, Старрет, Данкре и Сомс тоже присели. Сомс протянул руку, взял одну из чашек, взвесил ее, разлив вино на скатерть.
– Золото! – выдохнул он.
Старрет безумно расхохотался и поднес к губам золотую чашу с вином.
– Подождите! – Данкре схватил его за руку. – «Ешьте и пейте», так она сказала? Ешьте, пейте и веселитесь, потому что завтра вы умрете. А, не так?
Сомс вздрогнул, взгляд его опять стал подозрительным.
– Вы думаете, оно отравлено? – выпалил он.
– Может, нет, а может, да, – пожал плечами маленький француз. – Во всяком случае я считаю, что лучше сказать: «После вас».
Девушка посмотрела на них, потом – вопросительно – на Грейдона.
– Они боятся. Думают, что это… что ты… – Грейдон запнулся.
– Что я поместила в это сон… или смерть? А ты? – спросила она.
Вместо ответа Грейдон поднес к губам чашу и отпил.