Смит проследил за ней взглядом, но оставался у телефона. Его жизнь, подумал он, висит на волоске. Он не мог двинуться, «вальтер» Ле Пата остановит его.
– Да? – послышался знакомый голос на другом конце линии.
Смит открыл рот, чтобы говорить, но из горла вырвался только хрип. Он почувствовал острый удар в шею. Краем глаза он видел, как длинными наманикюренными пальцами Цирцея вводит ему под кожу розовую жидкость.
– Мистер президент, – протянул он, как пьяный. Больше он говорить не мог. Голова у него кружилась, как будто по ней ударили молотком. Он пытался что-то сказать, но губы его не слушались. Комната вокруг него завертелась и потемнела. Единственное, что доходило до его сознания, это голос президента, зовущий его издалека, пока Ле Пат не повесил трубку.
Римо резко проснулся. Он лежал на полу гостиничного номера, полностью одетый.
– Который час?
Чиун посмотрел в окно:
– Около девяти.
– Утра? Ты хочешь сказать, я спал со вчерашнего обеда?
– Ты устал, – сказал старик. – Мы оба устали. Путешествие было трудным.
– Но я никогда так не спал. Во всяком случае, как сейчас. – Пошатываясь, Римо встал на ноги. – Последнее, что я помню, что я смотрел телевизор.
– «Наши дни»? – улыбаясь, спросил Чиун. – Тебя это ввело в транс. Прекрасная драма, ты согласен?
– А, ну да, это та идиотская «мыльная опера». У меня от нее голова заболела. Мои мозги чуть не взорвались.
– Не бойся. Для этого у тебя их просто не хватит.
– Ты все шутишь. Ох!
Римо сжал виски. Сквозь закрытые веки блеснул свет. Свет и слово, напечатанное округлыми буквами на сетке тонких серых линий.
– Чиун, – встревоженно позвал он.
– Что такое?
– Абрахас. Я вижу это. Я имею в виду слово.
– Ты тоже? Понятно. Ну, конечно, божество нуждается в большом количестве последователей.
– Миссис Пибоди, – с изумлением сказал Римо.
– Нет, нет. Миссис Ковенхолд. Героиню в «Наших днях» зовут миссис Ковенхолд.
– Я имею в виду жену Орвилла Пибоди. Она тоже видела слово. Видел слово и ее сын. Уловил? По телевизору. Оно было на экране.
– Я ничего не видел на экране.
– Оно должно быть там. Те серые полосы, о которых ты говорил, были полем за картинкой. Ты можешь увидеть их, прищурившись. Видишь?
Римо включил телевизор. Шла детская передача. Показывали группу маленьких детей. Человек в костюме петуха вел их вокруг скотного двора. Римо чувствовал, что его голову стягивает стальной обруч.
– Оно все еще там.
– Где?
Дети визжали от восторга, собирая в курятнике яркие пластиковые яйца и наполняя ими корзинки.
– Где-то здесь. Я чувствую его.
– А я нет? – лукаво спросил Чиун. – Возможно, я недостаточно чувствителен, чтобы воспринять это невидимое сообщение?